– В такой час?
– Да. Мы же, в конце концов, в городе. Так чего ж не навестить то место в нашем не столь уж далеком будущем, где жизнь поистине жива!..
Обсудив логистику, мы втроем снова сели в «звездное пламя», и Рауль опять развернул карту. Я завел двигатель. Бесси нашла ЧМ-станцию, затем быстро выключила радио.
– Ненавижу ЧМ-музыку! – сказала она так, будто это жанр.
Рауль постукал по какому-то месту на карте.
– Чарли, поезжайте прямо под съезд с трассы и на следующем светофоре сворачивайте влево…
Повинуясь инструкциям Рауля, я направил «звездное пламя» обратно к съезду с трассы и мимо ресторанов быстрого питания – все они по-прежнему открыты, – а затем в ту часть города, где ночная жизнь шла полным ходом. Хотя дорога еще была мокра, дождь уже превратился в легкую морось, и, двигаясь по блистающему городу, мы видели ночные столовки, блюзовые бары и толпы на тротуарах, все так же бурливших людьми. В самом сердце города бродили стада молодых гуляк, там были ночные заведения и стрип-клубы, запаркованные вторым рядом машины и попрошайки, растянувшиеся на тротуарах под пластиковыми покровами. Под легким дождиком танцевали уличные артисты, а под маркизами играли музыканты. Там были выкрашенный в серебрин мим, и танцевальная труппа в женских платьях, и акробаты в трико, и люди-змеи, изгибавшиеся назад, и клоун на ходулях, и гомосексуальные культуристы, игравшие своей коллективной мускулатурой, и высокая, едва одетая женщина на высоких каблуках – все они торговали полутора незабываемыми часами урбанизации. Машины с плеском проезжали по воде, уже кружившей по улице водоворотами, ревела черная музыка, из автомобильных окон торчали торсы без рубашек. Каждый звук тут был громок. Каждый огонь велик и всепоглощающ: желтые, красные, розовые, пурпурные и зеленые. Столько звука. Столько красок. Полицейская сирена. Клаксон. Быстрая автоматная очередь вдалеке, а вслед за ней – взрыв хохота из бара поблизости. Сигнализация из автомобиля, оставленного без присмотра. Мегафон. Громкий визг подростковой радости. Сальса-оркестр. Два студента колледжа без рубашек, лица раскрашены по-гречески. Бочка, полная огня. На капоте машины свернулся мокрый котик. Медленно ехали мы мимо всего этого.
– Тут и впрямь много афроамериканцев, – заметила Бесси.
– Вы имеете в виду американцев африканского происхождения… – подсказал Рауль.
– Как бы вы их сейчас ни называли, они тут повсюду…
– А посмотрите, сколько красивых женщин! – добавил Рауль. – Такого в Коровьем Мыке видишь не много!..
Проезжая по улицам, каждый из нас впитывал поразительные образы – величайшее подношенье города: молодых женщин в невозможно коротких юбках, праздничные бары, неоновые вывески, неслыханные манеры, беспечный хохот, индивидуированные личности, вялые браки, религиозные откровения и переоценки, виды, звуки, запахи не убираемого мусора и абортов в подсобках, и открытых сточных канав, и горящих лифчиков, и нескованной свободы, присыпанной кокаиновой пыльцой и порохом и замешанной в плавильный тигель студенистого тавота.