* * *
После напутствия доктора Фелча настроение в кафетерии изменилось с наэлектризованного до подавленного. Потрясение от объявленья пришло и прошло, и его место заняли общая отупелость и принятие. Долг свой исполняли, возможно, и барбитураты. А то и мятный шнапс. Стоя у мокрого бара, я впитывал все – особенно мятный шнапс.
– Спасибо, что встали сегодня за бар, Льюк. Я правда очень это ценю.
– Не стоит, Чарли. Это просвещает.
– Все приняли на грудь свою порцию напитков?
– Да еще и с добавкой!
– Я рад.
– Все, кроме вас. Что будете?
– Я открыт предложениям. Что порекомендуете?
– Еда на подходе, верно? Может, тогда аперитив, пока ждем? Вы открыты вермуту?
– Можно и так сказать.
Льюк налил выпивку в пластиковый стаканчик и вручил его мне:
– Но вам, может, стоит пить его медленно. Кусучая она тварь!
Я выпил тварь медленно. А допив, поблагодарил Льюка за совет.
– Не хотите присесть или как-то? – рассмеялся он. – Вы уже тут довольно долго стоите!
– Нет, спасибо. Я лучше постою, если вы не против…
И я постоял. И, стоя с долькой лайма в руке, я поддерживал коллегиальный треп с сотрудниками.
– Текилу пьете, Чарли? – подмигивал мне прохожий.
– Можно и так сказать! – отвечал я и заглатывал наблюдаемое одним махом.
– А как насчет коньяку?
– Так тоже можно сказать!
– А джина?
– Да!
– А рома?
– Да!
– А хереса?
– Да!
– А зиваньи?
– Да!
– И медовухи?
– Да!
– А пульке? А кумыса? А байцзю?
– О да! Я открыт им всем!
И вот так за следующие несколько минут я принял все приглашения, мне поступившие. Мятный шнапс. Прыгучие кузнечики. Кровавый мартини. Когда Ванцетти предложил мне «маргариту», я принял. А когда Сакко протянул мне джин с тоником, – не отказался[66]. Когда минитмен[67] предложил мне на выбор либо сладкое вино, либо сухое, я выбрал оба. Когда судьи Байрон и Хьюго[68] налили мне цветастого коктейля, я сделал все, чтобы проглотить его со смаком. А когда Бетси Росс[69] встала на лесенку и добавила новую звезду к большому флагу на стене – теперь там стало тринадцать полос и сорок восемь звезд, – я поднял по этому поводу тост стаканом скотча в одной руке и кружкой грога в другой. Таким манером я пил и крепкие напитки, и мягкие. И цитрусовые, и молочные. Счастливо пил. Пил без разбору. Исполнительно и устало, бурливо и сонно, исторически и кротко – я пил.
– А вы будете?.. – спросил я у коллеги в маскарадном костюме, проходившего мимо.
– Угадайте с трех попыток! – сказал Сэм Миддлтон.
– Абрахам Линкольн?
– Нет!
– Джон К. Кэлхун?[70]
– Нет!
– Маркус Гарви?[71]
– Холоднее!
– Тогда сдаюсь…
– Я Джеффри Чосер!
– Ой, ну да. Следовало понять…