И в комнату идти, ложиться в постель рядом с женой - тоже не хотелось. Где она была? На дне рождения? И - ни слова не сказала ему. Могла бы предупредить, что задержится, у него и в мыслях не было обвинять её в чем-то... А вот она, если проснет ся, непременно устроит истерику.
Если б ни Светланка, давно бы ушел от нее.
Но и об этом думать не хотелось.
Игорь почистил зубы и пошел спать. Осторожно, чтобы не потревожить сон жены, забрался под одеяло и сжал кулаки от до сады. Рядом с ним лежала женщина, которая когда-то сводила его с ума: блондинка с роскошным соломенными прядями и голубыми глазами, с широкими бедрами и узкой талией нимфа! Богиня люб ви! И как они любили друг-друга! Она совсем не изменилась, да и он не стал другим за десять лет супружеской жизни, но вот, ле жит рядом со своей богиней любви и хочет лишь одного: поскорее уснуть.
А Надежда не спала. То, что она пережила этим вечером, не давало ей уснуть. И взволновал её не красавец мужчина, из-за которых даже очень серьезные замужние женщины совершают роковые поступки, не мужчина острослов и балагур, душа любой компа нии, а прикосновение к иной жизни, к которой она стремилась всегда. сколько себя помнила. Именно поэтому она десять лет на зад вышла замуж за блестящего выпускника Института иностранных языков имени М.Тореза Игоря Стремянова. Но он не оправдал её надежд, вскоре после странной длительной командировки в Ирак, вообще отошел от дипломатической работы, стал вести секцию сам бо в доме культуры. И она, красавица Надежда, вместо дипломати ческих раутов и светских вечеринок в Нью-Йорке, или, на худой конец, в каком-нибудь Лондоне, получила вполне заурядную жизнь в тесной московской квартирке и отвратительную должность в от деле главного конструктора завода. И - все!
Какое-то время она пыталась растормошить Игоря, заставить его вернуться к дипломатической деятельности, нужно было всего лишь позвонить Козыреву, который тогда ещё не был министром и с которым Игорь был знаком. Он так и не позвонил. Она требовала постоянных развлечений в качестве компенсации за унылую мос ковскую жизнь, получала их, но это было все-таки не то, к чему она стремилась.
Потом был период апатии, когда казалось, что в жизни уже нет ничего интересного. И не будет.
Апатия, растерянность, отчаяние - сама она не могла дос тичь того положения в обществе, которого, как считала, заслужи вает, а человек, на которого сделала ставку, почему-то успоко ился и ни к чему не стремился. Отчаяние переросло в непреходя щее раздражение и ненависть - он предал ее!