Сердце пело. Великий магистр! Великие магистры — редкие птицы высокого полета, они товар штучный, так же как и Темные лорды, и какое счастье, что этот на его стороне. Осталось только прояснить момент: почему это именно так.
Ситхи имеют крайне дурную славу. Нельзя сказать, что она необоснованна или так уж сильно раздута, однако, не все они представляет из себя кровавых маньяков, упивающихся страданиями окружающих, хотя и таких немало. И раз данный магистр, который имеет склонность к Свету, в том числе, не отшатывается от ситха с омерзением, не бросается на него с мечом, стремясь стереть с лица галактики как можно скорее, значит, за этим кроется что-то, что нельзя отнести к банальному незнанию или недостатку информации.
И надо выяснить, что же это за причина, почему Люк Скайуокер так лоялен к ситхам, а в том, что он знает, Палпатин был уверен.
Это было совершенно ясно.
Значит, надо определить границы этой лояльности.
— Ох уж эти джедаи… — вздохнул Палпатин, всплескивая руками и закатывая глаза. — Иногда их фанатизм так утомляет… Светлые… — с непонятной интонацией протянул ситх. Люк хмыкнул, выпрямляясь:
— Вы считаете, что ситхи лучше?
— Лучше? — дернул бровью сенатор. — Я бы не сказал… Возможно… честнее?
— В чем именно? — плавно поднялся Скайуокер, окидывая замершего в патетичной позе ситха. — В жажде власти? В жажде крови? В стремлении идти по головам, причем даже там, где в этом нет надобности? В злобе, выжигающей их изнутри, оставляющей только безумие и изуродованную оболочку? В чем?
Люк заскользил вокруг ситха, сцепив руки в замок за спиной:
— Просветите меня, Кос Палпатин, Дарт Сидиус, Темный лорд ситхов.
— Вы знали, — подтвердил свою почти абсолютную уверенность Палпатин, гордо вскинув голову. Люк замер напротив:
— С самого начала.
— И вы не восприняли меня врагом.
— Нет, — отрезал Скайуокер, смотря прямо в карие глаза с вспыхивающими в их глубине золотыми искрами. — Более того, я намереваюсь помочь вам исполнить вашу мечту.
Ситх застыл, превратившись в изваяние. Люк тихо и мягко рассмеялся, любуясь реакцией матерого политика, ошеломленного правдивостью прозвучавшего.
— Республика сгнила, ей нужна твердая, даже жестокая порой, рука. Из вас получится прекрасный Император, Дарт Сидиус. Вы умны, коварны, жестоки и не боитесь рисковать. То, что нужно. Главное — чтобы вы не сорвались, превратившись в свихнувшегося от вседозволенности безумца, разрушающего все, что было создано вами же… Но я за этим прослежу. И не допущу такого развития событий.
— Вы, — поднял бровь Палпатин, глядя наливающимися золотом глазами. — Вы не допустите.