Сразу понял, что промазал, но немцев с кормы Т-26 как ветром сдуло, зато чуточку поодаль на дорогу шустро выпрыгнул еще один фриц, держа в руках странное громоздкое сооружение, которым, не медля ни секунды, размахнулся и запулил в танк Харуна. Димка довернул неудобную махину ДТ и дал очередь по хаму, жалея, что Т-26 такой медленный. С рук стрелять было и непривычно и неудобно, потому немецкий прохвост не пал замертво, как показывали во всех кино, где ни одна советская пуля не пропадала зазря, а пригнувшись и хромая, свалил в придорожные кусты, только ветки качнулись. Тут же сразу произошло два события-под кормой Богатыревской машину пухло вздулось грязное коричневое облако взрыва, а в башню совсем рядом с Димкой звонко и мощно влепилась в броню пуля, слышал уже такое раньше Еськов рядом с собой и всегда это было очень неприятно – больно уж наглядно становилось, какой мощью дурной обладает летящая маленькая пулька.
— По кустам на той стороне короткими очередями – огонь! — рявкнул Димка, добивая диск своего пулемета и ныряя в люк.
— Что там, командир? — завопил снизу Лиховид.
— Гуроны заходят в тыл! — неожиданно для себя буркнул Еськов читанную в училищной библиотеке фразу и тут же приказал мехводу выкатиться на дорогу и переть к Махрову. Надо бы по уму высунуться и отдать приказ Харуну, маханув флажками, но вылезать из люка очень не хотелось. Заряжающий уже третий диск вымолачивал в кусты, оттуда больше ничего не прилетало, но ощущение чужого недоброго взгляда не покидало лейтенанта, а он за короткое время на войне уже привык доверять своим ощущениям.
Главное – второй Т-26 остался на ходу, взрыв под кормой вроде не повредил ничего и толковый Харун должен бы разглядеть, что командир делает.
Разглядел, развернул машину и припустил вслед за командиром. На всякий случай несколько пулеметных очередей по кустам еще влепили, а сам Димка извертелся, пытаясь и наружу не вылезать – подстрелят и фамилии не спросят – и атаку самолетика не пропустить. Но самолетик куда-то подевался и чем дальше удавалось откатиться от поворота, тем как-то на душе становилось легче.
А дух Димка перевел только тогда, когда проползли (да ползком по-пластунски казалось быстрее бы вышло, чем на этих древних чертопхайках!) через поляну и к танкам опасливо выбежал из кустов свой пехотинец.
Кучки земли были видны метров со ста.
Аккуратно и не без труда объехали их и укрылись на опушке.
И тут только Еськов понял, что взмок от пота, словно после бани.
Мигом подбежала пехота в количестве трех человек, круглоголовый ефрейтор торопливо доложил, что выставил на опушке секреты с пулеметами и ждет приказаний.