- Стремление Майкла заслуживает самого глубокого уважения. И дело не в том, что он хочет быть самостоятельным, главное - он не спасует перед трудностями. Добьется своего. И мне хочет ся, чтобы мой сын был таким же.
- Я говорил с ним о том, что хирургия - не мое дело. И знаешь, что он предложил? Организуй компанию, а я уговорю отца, чтобы вы стали официальными представителями его концерна в Со ветском Союзе. Но тогда никто не знал, как это можно сделать. А сейчас... я бы занялся этим делом.
- Хирургия - твое дело, - твердо сказал Павел Сергеевич.
- Видишь ли, папа, сегодня, когда во время первой операции умер человек, я понял, что это... это - как знак свыше, что не стоит мне быть хирургом.
- Знак?
- Да. Я воспринял это именно так.
- Ты врач, Вадим, и должен быть выше предрассудков. Твоя профессия в высшей степени благородна, гуманна и трудна. И в ней нет места всяким знакам. А точнее - истерии по поводу каж дой профессиональной неудачи. Если бы я каждый такой случай воспринимал, как знак, если бы Шамиль Фатихович или любой дру гой врач - сейчас некому было бы людей лечить! Это не знак, а твоя слабость, Вадим. Ты разочаровал меня.
- Это первая самостоятельная операция, папа!
- Ну и что? Почему это знак тебе, а не кардиологам, кото рые обязаны исключить подобные случаи? Пациент погиб не потому, что ты ошибся, у него остановилось сердце! Почему это не знак анестезиологам, невропатологам, которые, возможно, накануне операции не рассчитали дозу реланиума, не провели соответствую щую психотерапию пациента?
- Первая операция - это ведь, как печать в профессиональ ной пригодности человека. Мне эту печать не поставили.
- Глупости! Первая операция - это всего лишь первая опера ция, и ничего больше.
- Ты так думаешь, папа?
- Я в этом не сомневаюсь. А посему, возьми себя в руки и не говори глупостей. У меня в баре стоит бутылка коньку, выпей рюмку-другую. легче станет. Кстати, и я с тобой выпью. За твое боевое крещение, это так можно назвать. И пусть победа усколь знула от тебя, она непременно придет в следующий раз.
- Знаешь, в чем моя самая большая слабость, папа?
- Профессор Лаврентьев знает все... о нейрохирургии и пси хологии собственного сына.
- Моя самая большая слабость в том, что я не могу спорить с тобой. Хорошо, я закончу ординатуру, но если из меня получит ся плохой хирург, в этом виноват будешь ты.
- А если хороший - тоже я. И знаешь, твоя слабость может оказаться решающим фактором в становлении тебя, как отличного хирурга. Не у каждого молодого врача есть рядом такой совет чик, - довольно усмехнулся Павел Сергеевич. - Мать пригласим вы пить рюмочку за успешное окончание трудных переговоров?