Матросы спустили на шлюпку лестницу, и Диего, первым прыгнув на ее веревочные ступени, протянул Лусии руку. Лусия, подобрав складки платья, осторожно стала спускаться. Лестница под ее ногами раскачивалась, и Лусии казалось, что она вот-вот полетит в воду, несмотря на поддержку Диего. Но все опасения ее оказались напрасными. Она благополучно достигла шлюпки и вздохнула с облегчением. Лусия уселась на деревянную скамейку и, напрягая глаза, стала пристально всматриваться в береговую линию. На этот раз ей показалось, что глаза ее различили кое-какие строения, которые затерялись между скал.
Матросы сели на весла и взяли курс к берегу. Лусия наблюдала, как с каждым взмахом весел они все ближе и ближе приближаются к цели. Она смотрела на волны, беспокойно бьющиеся о борт шлюпки, на суровые прибрежные скалы, высокое бездонное небо с желтым диском солнца над головой и с пронзительной остротой понимала, что вот это все и есть теперь ее новая жизнь, ради которой она оставила дорогую своему сердцу Испанию.
Перед глазами Лусии встал дом, в котором она родилась, выросла и провела всю свою жизнь. Дом, из которого ушли в свой последний путь отец, а потом и Антонио… Воспоминания об Антонио отозвались тяжестью в груди Лусии. Она совсем не ожидала, что этот мальчик, этот безродный слуга, которого она держала рядом с собой только в качестве утешения, неожиданно долго окажется в ее мыслях. Может, это оттого, что он ушел из жизни так трагически и косвенно по ее вине.
Лусия во всех мельчайших подробностях до сих пор помнила тот день, когда она объявила Антонио о своем отъезде в Мексику и о том, что они никогда больше не увидятся. Антонио, стойко перенесший появление Диего в ее доме, а потом и последующее их бракосочетание, хотел теперь только одного: преданно и страстно служить своей хозяйке. На большее он не осмеливался даже рассчитывать. Но когда Лусия объявила ему свою волю и приказала собрать ее вещи в дорогу, Антонио повел себя дерзко и непозволительно, как не должен был вести себя слуга. Он упал перед ней на колени, целовал край ее платья и умолял взять с собой в незнакомую страну.
– Ты забываешься, Антонио! – вспылила Лусия. – Тебе нужно знать свое место и помнить его. Я продала этот дом вместе со всеми слугами. У тебя скоро будет новый хозяин. Думай лучше об этом. А сейчас иди и делай то, что я тебе приказала. – Антонио послушно встал на ноги.
– Простите меня, сеньора. Это никогда больше не повторится, – тихо проговорил он и, опустив голову, вышел из комнаты, тяжело ступая, словно больной.