Тишина рассыпалась острым звоном, затем сквозь звон пробились отдаленные голоса и едва слышимое басовитое гудение. Граф ускорил шаг, мысленно усмехнувшись: ай да Тил, не рассчитывает, значит, только на охрану Тайной Канцелярии, добавил и магической защиты, причем с ментальными штуками. Видна школа, что ни говори!
В следующий миг он сбился с шага и замер, не веря глазам. Посреди пустыря болталась чуть приподнятая над землей огромная корзина, увешанная по наружному краю мешками. Взгляд скользил снизу вверх: по толстому канату, привязанному к вбитому в землю крюку — к корзине, от мешков — на ровно гудящий язык пламени, выше — на узкую горловину шара, оплетенного крупноячеистой сетью, и еще выше — на сам шар, огромный, серебристо мерцающий, похожий на исполинскую дождевую каплю.
— Красиво, правда? — невесть как оказавшийся рядом Ларк улыбался гордо и счастливо. — Сейчас он держит вес трех взрослых мужчин. Вы вовремя, мы как раз собирались испытать его на подъеме.
— Почему такой цвет? — из всех рвавшихся на язык вопросов отчего-то первым выскочил самый глупый и неважный, чего с Варреном фор Циррентом не случалось уже, пожалуй, лет десять.
— Так это заклятие, — подтянулся к беседе Тил. Выглядел он довольным, как обожравшийся кот, и возбужденным, как игрок, поставивший на кон последнее — сочетание совершенно невероятное и даже дикое. — Вы, господин граф, сами поглядите, вот сейчас поднимется… Мастер, травите канат помалу!
Только сейчас граф заметил в корзине, за пламенем горелки, коренастую фигуру мастера Курба.
— Управление канатом мы решили сделать из корзины, — быстро пояснил Ларк. — Надежнее. Сверху все же обстановка видна, яснее, когда нужно срочно спускаться. Ничего сложного, обычный барабан с воротом.
Шар двигался вверх медленно, как всплывающая из глубин медуза. Оторвать от него взгляд граф решительно не мог: зрелище завораживало, наполняло странным восторгом — похожее испытал Варрен в далеком детстве, впервые увидев развернутые паруса уходящего в море фрегата. Серебристое мерцание усиливалось, и в какой-то неуловимый миг шар словно растворился в ясной небесной голубизне. Корзина еще несколько мгновений виднелась, поражая своей несуразностью и невозможностью, а потом незаметно расплылась, как расплывается комок глины в быстром течении реки.
— Все-таки невидимость? — моргнув несколько раз и убедившись, что по-прежнему видит лишь чистое небо, спросил граф. — Потрясающе!
— К сожалению, очень ограниченная невидимость, — вздохнул Тил; впрочем, сожаления в его голосе не было вовсе, а была лишь вполне заслуженная гордость. — Скорее, отвод глаз. Действует при взгляде с земли и только на объекты, находящиеся в небе. То есть, к примеру, можно будет обработать этими чарами паруса корабля, но не сам корабль.