– Ага.
– Скажите же наконец, вы сделаете девушке временный паспорт на мою фамилию или она войдет в самолет со своим? – Дорота хочет как можно быстрее отсюда уйти, потому что у нее нет настроения для словесных игр. Она должна четко представлять, как обстоят дела.
– А кто должен его делать? – нагло спрашивает консул.
– Вы, кто же еще? – Женщина разволновалась не на шутку и выглядит так, словно вот-вот бросится на мужчину с кулаками.
Марыся стоит рядом и презрительно кривит губы.
– Это спасение жизни! Эвакуация! Страна в состоянии войны! – Чеканя каждое слово, Дорота ударяет указательным пальцем правой руки о край письменного стола.
– Какое спасение жизни, не преувеличивайте! Буря в стакане воды, – консул словно цитирует легкомысленные слова Баськи, которая позже в уличных беспорядках потеряла сына.
– Жаль, что вы не видели всех тех раненых и убитых в мирных демонстрациях семнадцатого февраля!
Вспыльчивая Марыся подскакивает и хватает консула за плечо, вонзая в него длинные ногти.
– Может, изменили бы свое мнение, – наклонившись, шипит она ему прямо в ухо.
– Я – представитель общественной и дипломатической службы, – говорит консул и беспардонно отталкивает Марысю.
– Ну конечно. – Мать становится рядом с дочерью.
– Я сейчас вызову охрану, а они ливийские служащие. Они охотно арестуют двух бунтовщиц, которые принимали участие в антиправительственных митингах.
– Не пытайтесь нас запугать, мы таких ничтожных доносчиков, как вы, не боимся! – Не желая продолжать пререкания, Дорота переходит к делу: – Так что, вы внесете нас в список? Сделаете паспорт? Вы дадите нам какой-нибудь билет? Все. Прошу дать нам ответ. – Дорота набирает в грудь побольше воздуха, чтобы сказать напоследок несколько слов и тем самым выразить еще одно мнение. – А доносы на собственных граждан были в моде во времена коммунистов, интересно, из какой вы политической партии?
– Паспорт не сделаю, потому что мы уже ликвидированы, – заявляет чиновник, меняя тон.
– Что? – Дорота таращит глаза.
– Посольство ликвидировано, потому что все отделения – на основе унии. Поэтому все документы и печать строго уничтожаются или являются недействительными. До выяснения. В список я вписываю плюс один, а билетов я не выдаю. Сам буду ждать вылета в зале аэропорта. Все.
Он берет польский паспорт из рук Дороты, списывает данные и выпихивает женщин из консульства.
– Привет, Дорота, – раздается в телефоне мертвый голос Баськи.
– Родная моя! – Подруга сдерживает дыхание, потому что не знает, как выразить соболезнования. – Мне так жаль… Так жаль…