Хозяин дома курит гашиш и с удовольствием беседует с постояльцем.
– Ну а как же! Ничего не происходит, спокойствие, тишина и постепенные реформы. У нас не так, как у вас.
Старый мужчина гордится культурой и превосходством своего народа.
– А у вас хотят всех убить! – презрительно кривит он губы и сплевывает.
– Да, вы правы. В Ливии ситуация вышла из-под контроля. Каддафи – это психопат. Он добровольно власть не отдаст.
Мохамед становится грустным.
– Да, да, мы знаем этого типа. Мы же, в конце концов, ближайшие соседи, а он многократно ссорил наши народы. Только жаль мне обычных ливийцев, таких, как ты и твоя семья.
Он наклоняется и похлопывает молодого человека по щеке.
– Вас только каких-то пять миллионов, а сейчас будет еще меньше. Большая богатая страна, а не хватает людей – это плохая ситуация. Обсядут вас иностранцы, как сипы, и будут клевать, а если сейчас еще погибнет или сбежит вся интеллигенция, то все пойдет прахом и в чужие руки.
Мохамед задумывается над мудростью слов старика и чувствует себя дезертиром.
– Все деньги и богатство у вас вывезут, и может быть еще хуже, чем с полковником.
– О нет, так плохо не будет!
– Дай-то Бог, – кивает тот.
– Ливийцы и так ничем не пользовались из собственного добра. Все шло в карман Муаммара, его семейки и пособников.
– Вот политика! Говорят, что это самая большая проститутка всех времен, – приходит к выводу народный мыслитель. – А как там ваши дела? Не то чтобы я выгоняю, мы чувствуем себя бодрее с молодыми, но ожидание, наверное, для вас мучительно.
– Планирую позвонить сегодня после полудня. – Мохамед сжимает губы от волнения.
– Так не медли, сделай это сейчас! Выбросишь из головы.
Молодой мужчина, подталкиваемый к действию, делает это с облегчением. Зейнаб с Хмедой присаживается около него на пледе и прислушивается.
– Госпожа Эшли Скотт? – спрашивает Мохамед по-английски. – Не хотел вас раньше беспокоить, но известно ли уже что-нибудь о нашем деле? – спрашивает он дрожащим голосом, а затем внимательно слушает ответ.
Его лицо постепенно проясняется, и наконец он улыбается от уха до уха.
– Yes, yes, yes! – После окончания разговора Мохамед подхватывается на ноги и, словно ребенок, выбрасывает руки вверх. – Завтра в десять! – выкрикивает он.
– Wallahi! – радуется Зейнаб, а старик со старухой хохочут, кривя беззубые рты.
– Mabruk, mabruk! – поздравляет их старая женщина.
* * *
Машина забита по самую крышу, словно они должны ехать на край света, а не в отдаленный на четыреста километров Монастир, в котором находится большой порт. Сама госпожа комиссар рекомендовала им это место, говорила, что туда приплывает самый большой паром с гуманитарной помощью и отплывают суда с официально зарегистрированными беженцами. Никакой американской бухгалтерии и контрабанды людей!