– Еще возьму себе «Марс» и «Сникерс», – говорит Марыся, которую потянуло на сладенькое. – А ты, мама?
– Что ты! Я толстею от одного только взгляда на шоколад. Не то время, когда я могла позволить себе безнаказанно запихиваться чем попало.
– Ну, прям-таки, не верю! Для тебя тоже беру, худеть будешь после отпуска, – решает девушка.
За две большие, набитые доверху рекламными листками и едой корзины они платят буквально гроши и оставляют покупки у приятного продавца, желая еще посмотреть лагерь.
– Я поиграла бы в теннис, а ты?
– Я не умею, – признается Дорота. – А где ты научилась?
– В английской школе в Сане. У нас там сногсшибательные спортивные площадки, корты, бассейн и вообще все место замечательное.
– Надя была очень доброй и умной женщиной. Знала, что знания и наука дают женщине свободу.
– Особенно арабской, – подтверждает дочь. – Поэтому я тоже должна в конце концов найти свою дорогу и пойти на какую-то учебу. Не могу загубить шанс, который дала мне бабушка. Это было бы нечестно по отношению к ней. Ты даже не имеешь понятия, как она боролась со мной, сколько унижений должна была переносить, чтобы я могла учиться.
Дорота с интересом слушает историю дочки.
– Она злилась на меня, когда я ей сообщила, что тут же после получения аттестата выхожу замуж! – Марыся качает головой и весело хохочет. – Сейчас-то я понимаю. Но тогда уперлась, как осел, и никто не в состоянии был изменить моего решения.
– Ты такая и есть, маленький упрямый ослик. – Мать нежно прижимает ее к себе. – Всегда такая была и в детстве меня донимала.
– Я должна над этим поработать. Может, спросим Баську, есть ли у нее ракетки для тенниса? – возвращается Марыся к прошлой теме. – Я могла бы тебя немного поучить, как ты?
– А что, моя бывшая подруга похожа на человека, который занимается каким-нибудь видом спорта? – После этого риторического вопроса они долго смеются.
Мать и дочь идут дальше по аллейкам из гравия и минуют ряды домиков, состояние которых зависит только от квартирантов. Некоторые домики недавно выкрашены и огорожены ровными деревянными заборчиками. Садики как нарисованные, украшены по краю цветущими весной цветами. Другие выглядят брошенными, с облупившейся краской на фронтонах. Так, собственно, выглядит и дом Баськи и Хасана. Лагерь огражден металлической сеткой, но она или лежит на земле, или просвечивает дырами.
– Идем? – искушает Марыся Дороту.
– Что ты! Зачем? Это может быть чужая собственность или военная часть. Нас застрелят, как шпионов. – Дорота ничему не верит в этой стране.
– Ну что ты, мама! Мы только посмотрим.