За прошедшие годы отношение к «желтопузому выродку» изменилось кардинально. Кулинарные способности, дружелюбие и даже некоторая непосредственность, готовность в любой момент дать ощутимый отпор «агрессору» (кухонный тесак Мины), а более того – отсутствие с некоторых пор на базе сестер, постоянно ищущих повод его прикончить, сделали свое дело. Общественность нашла себе достойного героя. Не поздороваться с Хоххи утром или пройти мимо, не похлопав по плечу, считалось дурным тоном. Даже Мина стала замечать за собой признаки ревности, когда, заглядывая на кухню и не обнаружив там Хоххи, жители пещеры кривили свои заспанные рожи и бубнили, что на завтрак опять будет какая-нибудь фигня.
* * *
Восьмой после возобновления походов в «Бордель» и первый после очередной полярной зимы весенний караван на этот раз был полностью укомплектован «специалистами», поскольку сформировался уже накануне дневных оттепелей, и все охотники умотали на летники восстанавливать снасти и готовиться к сезону сбора урожая. Сограждане пытались убедить Мину, что если оставить на кухне одного пятилетнего Хоххи, то он замечательно справится с ее обязанностями. Однако повариха поставила перед ними железное условие: или идут все вместе, или она остается с Хоххи. Недовольно поворчав, сестры заявили, что пусть поступает как хочет. Посему Хоаххин счастливо вышагивал рядом со своей кормилицей. Температура за бортом превышала минус десять, караванщики не обременяли себя слишком теплой и сковывающей движения одеждой. И опять Хоххи удивил окружающих: уже через час он сбросил с себя тяжелый ватник и начал двигаться еще быстрее и мягче, скользящими движениями, напоминающими охотящуюся кошку, успевая обогнать караван, вернуться, уйти в сторону и снова незаметно появиться перед караваном. Мина терпела все эти маневры до тех пор, пока он не попытался разуться. Увидев в очередной раз своего своевольного сопляка, бодро вышагивающего босиком по слежавшемуся снегу, который заметно подтаивал под его ступнями, с переброшенными через плечо унтами, она так рявкнула, что бедолага одним движением метнулся к саням и стал поспешно обуваться. А под пристальным взглядом «мамаши» чешуя у него на загривке встала дыбом.
* * *
Лагерь сворачивался. Ничего особенного при очередном посещении складской зоны не произошло, однако всех беспокоил тот хаос, который творился на территории склада. Некоторые из ранее вскрытых дверей были начисто снесены с петель и разбросаны по всему ангару. Намертво вмонтированные в пол ангара стойки пустующих стеллажей измяты и перекручены. В отсеке с медикаментами по всему полу разбросаны измятые рваные коробки, кучи битого стекла, а воздух едко пахнет лекарствами. Каких-то более конкретных следов на снегу обнаружить не удалось. Они, видимо, были занесены снегом, и установить, кто или что явилось причиной разгрома, не представлялось возможным. Однако неприятное ощущение опасности не покидало экспедицию. На второй день пути, ближе к обеду, прямо на тропинке, оставшейся от их же саней, караванщики наткнулись на освежеванный и наполовину обглоданный труп шаранга, причем, судя по его состоянию, устроенный кем-то обед состоялся в этом месте не более двух суток назад. Животные испуганно прядали ушами и изрядно прибавили шаг. Сопровождавший движение каравана галдеж сестер, обсуждающих всякую ерунду, начиная от вариантов применения собранного имущества до прикидок, сколько живого веса в варангах, идущих с караваном, стих. Всех не покидало чувство, что неизвестная опасность крадется по пятам.