Перекидывание принятия непопулярных решений действующими политиками тем, кто придет после них, вынуждает нас искать ответ на извечный вопрос: что на самом деле происходит, когда обанкротившаяся компания не переходит под контроль судебных органов и не закрывается своими владельцами? В очень короткий срок небольшая проблема, обходившаяся налогоплательщикам в сумму от 33 до 49 млрд долл. в нынешних деньгах, переросла в проблему стоимостью как минимум в четыре с половиной раза дороже{411}. Что еще хуже, косвенный ущерб от кризиса грозил оказаться гораздо более серьезным. Процветавшие до этого рынки недвижимости в Калифорнии и Техасе внезапно рухнули{412}. Возможно, это спорный вопрос, но, как мы увидим в следующей главе, экономическое банкротство ССК положило начало непрекращающимся катаклизмам в корпоративных финансах – и это выходит за рамки нашего повествования.
У Вашингтона было несколько способов отсрочить день Х для ССК. Законодатели внесли ряд изменений в нормативные документы, которые, учитывая очень тяжелое финансовое положение ССК, не могли не провалиться. Для начала ССК получили от законодателей разрешение выплачивать по сберегательным депозитам чуть более высокий процент, чем лимит, установленный для их конкурентов – коммерческих банков. Но когда в начале 1980-х годов ставка процента дошла до двузначных цифр, банки перестали быть основными конкурентами ССК, эту функцию взяли на себя фонды денежного рынка, бывшие на тот момент новинкой на рынке. Перед ними не стояли ограничения в ставке по депозитам. Таким образом, попытка законодательного регулирования провалилась. Законодательный регулятор в сфере деятельности ССК Федеральный совет банков жилищного кредита также внес незначительные изменения в правила бухгалтерского учета, позволявшие вести операции даже в ходе банкротства{413}. Но и это лекарство оказалось недостаточно действенным.
Затем за решение проблемы взялся Конгресс. Это было время дерегулирования. По идее, чтобы спасти ССК, которые на тот момент находились на пороге банкротства в результате роста процентных ставок, нужно было дерегулировать их деятельность. Правда, при этом позабыли, а возможно, тогда просто не понимали то, что знает каждый родитель едва начавшего ходить малыша: если выпускаешь годовалого ребенка из детского манежа (дерегулируешь его), то следует за ним следить гораздо внимательнее, а не наоборот.
Итак, ССК выпустили из детского манежа. Закон о дерегулировании депозитных институтов и денежно-кредитном контроле 1980 года снял ограничения по депозитной ставке (на тот момент равной чуть больше 5,5 %), которую ССК имели право выплачивать по депозитам