Причин думать о ней не было.
На доме через дорогу ветер дёргал новенький флюгер в форме кота, его начищенная медь выделялась на тёмном небе. Глухо брехала соседская собака.
Мир был прежним.
А я — нет. Не осталось надежды усилить магию, одним махом решить накопившиеся дела. Я с трудом сглотнула.
Точных данных о результатах инициации посторонними предметами или гомункулами не было. Давно поняли губительность этого пути, а редкие нарушительницы получали к проблемам с восстановлением сил индивидуальные особенности: магия могла вовсе исчезнуть или эффекты заклинаний искажаться. Встречала упоминание в виде последствия фатального невезения, но у меня оно, похоже, и так есть.
Навернулись слёзы, руки сами потянулись закрыть лицо, я закусила губу. Ну как я могла? Как? Чем думала?
И ведь хотела как лучше…
Послышался тревожный перестук копыт, конское ржание, гулкие частые удары по дереву. Подскочив, я прижалась к холодному стеклу, сильно скосила взгляд: над стеной виднелись шапки, непокрытые макушки. Чёрной тенью Саги проскользнул к содрогавшимся воротам, отставил массивную перекладину.
В следующую секунду всадники заполонили двор.
— Ведьму, штатную ведьму, срочно! — звенели встревоженные голоса.
Отпрянув от окна, я застыла. Бежать?
Так, стоп, какое бежать? Куда?
Надеясь сбросить оцепенение, я тряхнула головой, но оно осталось, ноги и руки были словно чужими. Чего от меня хотят? Сердце заходилось в бешеном стуке: вдруг они узнали, кто я?
«Спокойно, никому ты не нужна», — осадила я страх. При дворе после стольких лет о нашей семье наверняка и думать забыли. И мы с мамой ничего не знали о папиных делах, чтобы за нами целенаправленно охотиться, а не ограничиться зачислением в списки разыскиваемых.
Так что успокоиться и взять себя в руки.
Немедленно.
Я — Мияна Тар, законопослушная подданная, штатная ведьма Холенхайма. Инициированная.
Вдохнув и выдохнув, я развернулась к стулу. На нём ждала чистая, выглаженная униформа. Ткань приятно пахла апельсинами. Лёгкий цитрусовый аромат успокаивал, я старалась думать о нём, о заботе, с которой вещи готовились для меня.
О Саги.
И сердце замирало иначе — нежнее, почти приятно.
Дверь резко отворилась: окутанный чёрным Саги шагнул внутрь, протягивая мне хрустальный кубок с травянисто-зелёной жидкостью.
Во дворе переговаривались, заржал конь. Я подняла взгляд на решительно сощуренные глаза — единственное, с чего Саги стянул маску.
— Билларис, очень мягкий раствор. Побочно добавит немного самоуверенности, но… — Голос стал нежнее. — Кажется, тебе сейчас не повредит.