— Хофел убезися, фто фы не тахая… хах пьезызушая везьыа.
— Учитывая метод, — я демонстративно оправила на груди помятую блузу, — кажется, вы жаждали убедиться, что именно такая.
Покрасневший Валентайн убрал ладонь ото рта:
— Вздор. Я должен был знать, с кем имею дело. Вдруг придётся представлять вас родственникам, — он понизил голос, — а среди них есть дамы.
— Не убедили.
— Но вы же не невинная девушка, — Валентайн ощупал меня взглядом, — и не замужем, не вдова, и мало ли как вы…
— У меня справка есть, что всё было сделано официально, — ледяным тоном уверила я.
«И как было бы прекрасно, будь справка настоящей…»
— Аа, — склонив голову, Валентайн повёл пальцем по скатерти, ковырнул. — Хм. Это хорошо, что… официально… Мм, а как это, когда официально? — Он изящно повертел рукой. — То есть я, конечно, понимаю физиологический момент, но как вы в таком случае выбираете? Приглашаете кого-то конкретного?
В памяти всплыл холл в золотых лучах солнца и стайка девушек у доски объявлений, лист с двумя графами: в левой — ведьмы, в правой — инициаторы, и шёпот, и нервные смешки. Кашлянув, я резко спросила:
— Зачем вы меня позвали?
Облокотившись на стол, Валентайн потёр губы:
— Теперь я буду сопровождать вас по рабочим делам.
Грудь стиснуло, я беззвучно открыла и закрыла рот. Выдохнула:
— По всем делам?
— Да, — обречённо кивнул Валентайн.
— Но почему?
— Помогать вам — своего рода наказание, — Валентайн, откинувшись на спинку стула, сложил руки на груди. — Дядя учит смирению.
— Только чтобы вас проучить? — Я вскинула брови.
Пристально посмотрев на меня, Валентайн отрицательно качнул головой:
— Просто не доверяет вашей компетенции. Он и Гауэйна с его увле… кхм. Дядя и Гауэйна не считал достаточно квалифицированным для работы на столь обширной территории, а вас и вовсе ни во что не ставит.
Ой, да как угодно: главное, у меня в помощниках сильный маг! С каждой секундой осознания я будто приподнималась над стулом. Валентайн меня прикроет! Счастливая улыбка выкручивала мышцы, не давая себя скрыть.
Валентайн отвернулся к витражу:
— Хотя бы вас это радует.
— Конечно! — Я, опустив ладони на край стола, разглядывала невольного помощника, белый накрахмаленный воротник, тонкую тёмную ленту галстука вокруг шеи.
Он гуля чуть не одной левой уложил — ещё бы не радоваться! И отказ целоваться вроде принял… надеюсь, принял. Надеюсь, по представлениям дядюшки, лапать женщину без её согласия тоже не достойно аристократа, и племяннику это объяснено.
У торца стола резко, но бесшумно опустился стул. На нём вдруг оказался желтоволосый. Выражение его лица, блеклого из-за светлости коротких густых бровей и ресниц, было обезоруживающе наглым. Весёлый плотоядный взгляд серых больших глаз раздевал, в улыбке пухлых губ сквозила развращённая надменность. Я почувствовала себя голой, по спине поползли мурашки, будто меня коснулся холодный воздух.