Качнувшись вперёд, я прижалась к тонким губам, успела ощутить лёгкую улыбку, прежде чем Саги ответил на поцелуй, не проникая языком дальше зубов. Снова сердце забилось чаще, хотя и без шального возбуждения.
Прекрасный Саги. Умелый Саги. Мой Саги.
Надо наслаждаться им, пока есть возможность…
ГЛАВА 33
О выводах Валентайна
Цените молодость. Это в восемнадцать домогательства многочисленных поклонников утомляют, а в сорок кажутся милыми, но уже редки.
Записки боевой ведьмы
А хвост у Рыжика был волосок к волоску. Круп лоснился в узком солнечном луче. Воздух конюшни, уютно пахший соломой, зерном и чистой шерстью, почти звенел от напряжения.
У проверявшего подпругу Саги желваки ходили ходуном, в косом освещении это было особенно заметно. Переступая с ноги на ногу, я подёргала свой пояс:
— Это хорошо, что со мной поедет Валентайн. Он может защитить… — С каждым словом голос слабел и наконец оборвался.
Саги нахмурился. Его пальцы, как заведённые, снова и снова проходились по приструге. Неужели он не понимал, что сейчас я не могу отказаться от помощи? Ведь на завтраке сказал, что всё понимает, но почему взгляд похолодел — ни одного поцелуя, ни слова доброго со злосчастной минуты признания в намерении Валентайна меня сопровождать? Я потёрла лоб.
— Я. Это. Понимаю, — не глядя, отозвался Саги, наконец оставил в покое пристругу и дёрнул притороченную сумку. — Всё необходимое положил, инструкция в боковом кармане.
Повернув голову, Рыжик протяжно всхрапнул. Саги толкнул ладонью его вытянувшиеся губы:
— Ты плохо себя ведёшь, никакого сахара.
Снова всхрапнув, Рыжик понуро опустил голову.
— Обед тоже в сумке, — глухо продолжил Саги.
— Спасибо, — я сделала три разделявших нас шага и положила ладонь на крепкое плечо, невольно скользнула по гладкой ткани на спину под тяжёлые шелковистые волосы. — Спасибо огромное, ты меня просто спасаешь.
Скулы Саги дрогнули, но он сделал усилие, чуть расслабился и блекло улыбнулся:
— Гауэйн всё в дом тащил, впервые этому рад.
С этой слабой улыбкой, весь настороженный, будто застывший на грани чего-то страшного, он выглядел странно неуверенно — неправильно. Неуверенность ему не шла. Саги не вписывался в эту жалкую конюшню, в роль слуги. Я коснулась завитка печати на скуле — Саги вздрогнул — и погладила. В знаке была магия изящная, как сам узор, и… ядовитая.
Ведьмовская магия… кричащая: «Моё!»
Я отдёрнула руку. Сердце панически колотилось.
— Да… кхм, — я потупилась. — Гауэйн…
Во втором отделении подвала нашлось много экспериментальных и не совсем легальных вещиц. С их помощью Саги, приблизительно рассчитав заряд по данным карты, подготовил колышки для печати от мышей и чёрной ржи. На мою скудную магию ложилось подновление очистительных заклинаний двух южных колодцев — силёнок должно хватить даже без биллариса. И Валентайн действительно вроде как не нужен…