Эмм…
Как бы это сказать…
Не знаю, как он получил эту высокую должность, но он меньше всего походил на бургомистра. Все виденные мной представители этой профессии были суровыми дядьками в возрасте, часто с избыточным весом, а этот выглядел едва ли на тридцать: крепкий, изящный, он излучал здоровье и даже какой-то задор. Пшеничного цвета волосы блестели, точно золото. Не успела опомниться, бургомистр прижался губами к моей руке — и намного дольше, чем позволял этикет. Не выпуская кончиков похолодевших от волнения пальцев, усадил на стул с высокой выгнутой спинкой.
— Безмерно рад встрече, — мелодичный, чарующий голос бургомистра идеально подходил тёмным глазам с поволокой. — Этот ужасный гомункул Гауэйна так трепетно оберегал ваш покой, что я испугался, не умерли ли вы.
Ужасный гомункул? Саги, конечно, не подарок, но язык не поворачивался назвать его ужасным.
По-прежнему нависая надо мной, бургомистр обворожительно улыбнулся:
— Честно говоря, ожидал увидеть кого-нибудь покрепче, — он чуть сильнее сжал кончики моих пальцев, тёмные выразительные глаза в обводке густых ресниц были совсем близко.
Крепость тела не связана с силой магии, но бургомистр… слишком очарователен, чтобы ему возражать.
— И я безумно рад, что вы не только мастер своего дела, но и прелестны, — большой палец его руки скользнул по тыльной стороне моей ладони, и от фривольной интимности прикосновения к щекам хлынула кровь. — Юная, очаровательная ведьма. Давно прошли инициацию?
Словно холодной водой окатил, всё внутри заледенело. Откуда он знает? Как? Отпрянув, я упёрлась лопатками в изгиб спинки и всматривалась в тёмные глаза:
— Н-недавно.
— Недавно? — Он вскинул подкрашенные брови. — Такая красавица, и недавно? Вы наверняка кокетничаете.
Потянув мою руку, он легко вывернул её и поцеловал запястье. Сердце бешено колотилось. Влажно скользнув языком до манжета, бургомистр прошептал:
— Можете называть меня просто Дайон. Уверен, мы сработаемся.
От прикосновения тёплых пальцев, губ ползли щекотные мурашки, в ушах гудело от перестука сердца, и меня слегка повело от возбуждающей красоты, чувственной напористости. На фоне Дайона институтские знакомые казались… блеклыми, но…
— Вы… — Мой голос оборвался.
— Можете на «ты», просто Дайон, — он опустился на колено, рука вдруг оказалась под подолом и скользнула по лодыжке, выше, до кружева панталон.
Жар окатил меня, стекал к низу живота. Дыхание Дайона щекотало шею, магия закипала от накрывавших чувств. Ладонь Дайона скользнула по бедру, слишком горячая даже сквозь ткань. Пальцы нашли прорезь панталон между ног, сдвинулись к увлажнившемуся участку, уже раздвигали ткань. Дайон целовал шею, наваливаясь и одновременно свободной рукой обхватив за бёдра, притягивая к себе, на самый край сиденья.