Марина ПЕРЕВОЗКИНА.
Как вы были одеты? Было ли у вас оружие?
Юрий ЮРЧЕНКО.
Я был в камуфляже и пистолет висел на поясе в кобуре. По поводу пистолета объясню. На передовой без него делать нечего. Даже гитаристу, которого возили на передовую, чтобы он спел бойцам, выдавали пистолет. Потому что там никто разбираться не будет, певец ты или боец. В тебя будут сразу стрелять. Пистолет нужен для самозащиты. Или для того, чтобы застрелиться…
Марина ПЕРЕВОЗКИНА.
Вы умели пользоваться пистолетом?
Юрий ЮРЧЕНКО.
Научился. Но я из него ни разу так и не выстрелил. Видеокамера, фотоаппарат, блокнот – вот мое оружие. Я этот пистолет не получал официально. Мне его дали связисты в Славянске за то, что я с ними участвовал в разведывательной вылазке… На последнем блокпосту Юрченко попросил, чтобы бойцы посадили его на попутную машину до Иловайска. Те его предупредили, что ехать дорогой через Зугресс опасно, потому что там – «укры». Потом оказалось, что туда забрела группа батальона «Донбасс», которая таким образом оказалась в тылу ополченцев.
Юрий ЮРЧЕНКО.
Теперь смотрите: это последний блокпост. Если с него какая-то машина проезжает дальше, значит, это «спецы», или разведчики, которым вопросов задавать не надо, они знают, что делают. Появляется такая машина, 6 человек в ней. В форме, с автоматами. Правда, без броников. Ни о чем не спрашивают. Ребята говорят: вот его надо подбросить в Иловайск. Я сажусь сзади. Они едут. Уверенно так. Вижу, они едут как раз по той самой дороге через Зугресс.
И тут вдруг начинается шквальный автоматно-пулеметный огонь. Я вижу, как машина насквозь прошивается очередями. В дыму ничего не видно. Нас подбрасывает, грохот, но машина каким-то чудом еще идет. Я снимаю и думаю: если выберемся, то это будут уникальные съемки. Как-то мы прорываемся, огонь прекращается. И все живы. Едем дальше.
Машина ныряет куда-то вниз, поднимается и вдруг останавливается. Я вижу несколько ручных пулеметов и около 20 автоматов, нацеленных на нас со всех сторон. Украинцев человек 25, стоит только шевельнуться, и мгновенно разнесут все. Я сижу сзади, меня не видно, у меня в одной руке пистолет, в другой камера. Можно выстрелить либо в украинцев, либо в себя. Но там шестеро молодых ребят. Их мгновенно убьют.
И тогда я свой пистолет засунул за две кожаные спинки и протолкнул еще куда-то. И последнее, что я чудом еще успел сделать: свой телефон с номерами ДНР тоже заныкал за какую-то обшивку. И это была большая удача.
Выходим из машины, нас тут же бросают на землю. Руки связывают сзади. И после этого начинают людей со связанными руками избивать. Прикладами, ногами, по голове, колют ножами, штыками. У меня по лицу течет кровь. На передовой пленные долго не живут. Потому что там все время гибнут товарищи тех, кто вас держит в плену, и они от этого страшно злые. А тут не просто передовая. Эти боевики совершили диверсионно-разведывательную вылазку в тыл противника, они со всех сторон окружены.