Пока я говорил, крики, раздавшиеся по всей долине при первой тревоге, становились все громче; но мы по-прежнему видели перед собой только двоих стражей, вышедших к нам на встречу, так как мы стояли далеко от склона горы и не могли видеть, что происходит у ее подножия. Перед нами расстилались только зеленеющие луга, а за ними широкое озеро, за которым опять шли луга, а дальше синел строевой лес и горизонт замыкался высокими горами, выступавшими на ясном голубом небе.
По окончании моей речи, прежде чем те люди, к которым она была обращена, успели обдумать ее смысл и решились отвечать нам, человек шесть мужчин и две женщины показались на дороге перед нами, с трудом переводя дух после быстрого подъема в гору. Между тем голоса других, спешивших им вслед по горному склону, звучали все громче и вскоре нас окружила толпа в сотню человек; все они смотрели с удивлением на чужестранцев и торопливо задавали нам вопросы. Большая часть из них были, по-видимому, земледельцы соседних полей, так как в руках они держали земледельческие орудия, а голые ноги и руки были покрыты брызгами грязи и черноземной пылью. Что касается их внешности, то если бы не одежда женщин из бумажной ткани, вышитой прихотливыми узорами, я нашел бы их совершенно похожими на высоких и статных индейцев, живущих в жарких странах по прибрежью возле Вера-Крус. Мужчины, имевшие только опояску вокруг бедер, были великолепно сложены и были как на подбор. Все были высокими и широкоплечими, с узкими бедрами и выпуклыми мускулами на руках и ногах. От нашего Пабло, который был тоже необыкновенно высоким и статным юношей, они отличались только более темным цветом кожи, что объяснялось тропическим климатом их родины и низким расположением над уровнем моря.
Относительно Пабло они обнаруживали беззастенчивое любопытство, резко отличавшееся от почтительного обращения с нами как с людьми чуждой расы, и Пабло настолько же смущался их вопросами, насколько они его ответами. Наш мальчик, видя в них таких же мексиканцев, как он сам, говорящих на его родном языке – индейцы, живущие в Гвадалахаре, предместье Мексикалсинго, прямые потомки первобытных ацтеков, говорят очень правильно на языке нагуа – не мог себе представить, чтобы он находился среди древней расы, которую так долго отыскивал. Он думал, что мы, по уверению Рейбёрна, пришли в приморскую область и здешние люди были обыкновенными обитателями жарких стран. Ацтеки же, видя в нем соотечественника, без сомнения, полагали, что ему известна причина, по которой они были отделены от остального народа, и потому осыпали его вопросами о своих братьях, разлученных с ними на многие столетия.