Седобородый посланец просто склонил голову в знак согласия, ибо не было нужды в словах.
– Передай ему, Ибрагим-бек…
Посланец поднял голову и выжидающе прищурился.
– Передай эмиру Хуссейну, что если он добровольно сдастся, я не убью его.
– Что ты не убьешь его…
– Да. Теперь иди, я сказал все, что надобно было сказать.
Когда посланец удалился, Тимур некоторое время молчал. Молчали и присутствовавшие при беседе Береке, Кейхосроу, Мансур и Курбан Дарваза. В пору было веселиться от души, войну можно было считать закончившейся. И закончившейся победоносно. Впереди открывалась широкая, отчетливо различимая в пучинах будущего дорога к славе и возвышению. Но они были смущены подавленным состоянием своего господина и друга. Может быть, ему что-то другое видится на будущих путях?
– Скажи, Береке, как ты заставил Маулана Задэ отворить ворота хиндувана?
– Я отрезал ему голову и отправил в подарок Хуссейну. У того оказалось слабое сердце, и он решил сдаться.
– Воистину, Всевышний на каждом шагу убеждает нас, что мир устроен сложнее, чем нам кажется. Кто бы мог подумать еще несколько месяцев назад, что эмир Хуссейн, узнав о смерти одного из своих лютых врагов, вместо того чтобы пуститься в пляс от радости, впадет в такую печаль, что потеряет способность к сопротивлению.
Береке обернулся к батырам и пояснил смысл этого, не очень понятного непосвященным, разговора:
– Этот премерзкий сербедар, крыса в человечьем обличье, сговорился с Хуссейном против хазрета и должен был убить его. Хромота Байсункара обманула его.
– Но Байсункар хромал на левую ногу… – осторожно возразил Мансур.
Тимур пояснил:
– Ты никогда не обращал внимание, что в зеркале вод человек отражается так, что правая рука у него оказывается слева, и наоборот. Байсункар был обращен к убийце спиной, так что хромота в воспаленном мозгу Маулана Задэ оказалась там, где и должна была, по его мнению, быть, справа. Он хотел убить меня не столько ради Хуссейна, сколько ради себя. Он готов был расстаться со своей поганой жизнью, лишь бы достичь цели, а значит, был особенно опасен.
– Воистину так, – пробормотал Кейхосроу.
Тимур сказал Мансуру:
– Скажи поварам, чтобы они готовили пир.
– Сегодня, хазрет?
– Сегодня ночью.
– Но почему ночью?
– Потому что вечером сегодня мы закончим все дела.
– Ты думаешь, Хуссейн захочет сдаться как можно скорее? – поинтересовался Береке.
– Конечно. Он поспешит. Ведь он будет не сдаваться, он будет спасать свою жизнь.
* * *
Переодетый простым горожанином, в сопровождении Масуд-бека, Ибрагим-бека и телохранителей, также сменивших свое облачение, эмир Хуссейн покинул цитадель и по узким глухим улочкам направился к восточным воротам. По понятным причинам он не хотел ни с кем встречаться во время этого путешествия, поэтому выбрал самый скрытный маршрут. Людей Тимура, которые еще оставались в Балхе, он опасался, надо сказать, меньше, чем своих сторонников, которых несколькими днями ранее бросил на растерзание самаркандскому воинству.