Баскумча сидел под навесом в углу вымощенного камнем двора и играл в кости с одним из десятников. Преувеличенно вежливо поприветствовал он прибывшего, предложил чашу кумыса и участие в игре.
Не моргнув глазом Тимур согласился.
Сотник искренне обрадовался, вытащил из пояса и бросил на кошму потертый кошель:
– Здесь двести золотых дирхемов[18].
Тимур снял с пальца кольцо с большим индийским рубином:
– Здесь вдвое больше. А тебе я советую спрятать твой кошелек.
– Почему? – усмехаясь, поинтересовался сотник.
– Ты будешь играть не на деньги.
Единственный глаз сотника подозрительно заморгал.
– А на что?
– Ты не понимаешь?
Баскумча понял, впрочем, он с самого начала знал, что этот барласский молокосос явится для разговора о пленниках. Теперь он ждал, как гость поведет разговор.
Тимур бросил рубиновый перстень на кошму, он подпрыгнул и подкатился к ногам сотника.
– Это еще не все. Ты получишь еще по пятьдесят золотых дирхемов за каждого пленника, сидящего сейчас в городском зиндане.
Из-за стен цитадели непрерывно доносилось многоголосое гнусавое нытье. Такое впечатление, что огромная отвратительная гадина ворочается на площади.
– Ты не знаешь, о чем просишь, – сказал Баскумча, мрачнея и подбрасывая кости на ладони.
– Я знаю, о чем прошу.
Кривой сотник усмехнулся:
– Если так, Тимур, сын Тарагая, я и тебя должен бросить в тюремную яму. Все, кого мои люди схватили четыре дня назад, – сербедары или их пособники. Понимаешь, о чем идет речь, или ты вчера родился на свет?
– Тебе это приснилось, иногда людям снятся ужасные сны, сотник.
Баскумча стал подбрасывать кости повыше.
Гнусавое пение за стенами стало еще отвратительнее.
– Не будем об этом спорить, я свое дело знаю хорошо, я схватил врагов моего хана и могу ждать награды.
Баскумча махнул рукой, и игравшие с ним встали с кошмы и отошли.
– Мне непонятно, почему ты о них так радеешь, Тимур, правитель Кашкадарьинского тумена. Ведь эти бесчестные заговорщики и тебя считают своим врагом, и, если доведется, они тебя не пощадят. Даже те из них, кого ты пытаешься сегодня спасти.
– Сейчас важно не то, сербедары они на самом деле или оклеветаны кем-то.
– А что же тогда важно? – широко открыл свой неприятный глаз чагатай.
– То, что происходит сейчас в городе.
– Если будет бунт, я его подавлю.
– Я не сомневаюсь в этом, Баскумча, и не хочу бунта.
Сотник выбросил кости на кошму, они легли неудачно для него, было видно, как это ему неприятно. Произошло своеобразное гадание.
– Это мой родной город. Если ты прольешь кровь, я тоже вынужден буду пролить кровь. Ты знаешь чью.