– Он же идиот – ваши слова!
– С актерами это случается. Здесь другой случай. Он гениально играл идиота. И гениально долго играл. У себя на службе он другой человек. Важно и то, что он был честен.
– Честен?
– Он не получил за все эти годы от меня ни шиллинга. Лишь изредка мне приходилось компенсировать его дорожные и алкогольные расходы. Кстати, у меня накопился перед ним немалый долг по этой части. Гонораром его была слава. Коллеги восхищались им, что его радовало, и ненавидели, что его забавляло.
– Боюсь, он заботился о том, чтобы не попасть под обвинение в мошенничестве.
– Кто знает, – вздохнул Холмс.
– Но актерам вам приходилось платить? – вдумчиво спросил доктор.
– Да. И чем дальше, тем больше. Ведь платить приходилось не только за, собственно, игру, но и за соблюдение секретности. Это, как вы понимаете, для людей подобного типа в высшей степени тяжело. Кроме того, приходилось требовать, чтобы самые активные участники представлений покидали лондонскую сцену, во избежание случайной встречи с вами. На мою финансовую беду вы, с помощью вашей очаровательной супруги, сделались заядлым театралом. Представляете, сколько может потребовать продажный лицедей за такой подвиг, как оставление столичной сцены!
– Надо понимать, Ройлат – нарушитель подобной договоренности?
– Да. Он будет оштрафован, согласно подписанному договору. Сюда он явился, чтобы выпросить прощение. Но прощения не будет. Я хотел принять во внимание то, что он сам мне сообщил о вашей встрече в буфете, и тем самым дал мне возможность подготовиться к вашим вопросам и отвлекающему маневру. Но уже здесь, в Веберли Хаусе, он повел себя самым неподобающим образом.
– Значит, он не погиб на вокзале Ватерлоо?
– Конечно, нет. Я взял первое попавшееся газетное сообщение о несчастном случае и выдал его, с помощью толстяка Харриса, за сообщение о смерти Ройлата-Бриджесса. А он не тот, и не другой. Он пьяница Джонс. Ему в театре никогда не доверяли ничего серьезного. Он играл только неблагородных разбойников и палачей. Единственная главная роль в его карьере, это злой отчим в «Пестрой ленте», и такая неблагодарность. Стоит один раз дать поблажку такому субъекту, и прощай дисциплина. Впрочем, есть и другая причина, мешающая мне заплатить этому негодяю, как и всем остальным.
– Вы разорены?
– Близок к этому. Алмазные копи, обладателем коих сделался некогда наш отец, в результате безумных и корявых действий наших политиков, оказались на так называемой территории размежевания. Долго объяснять, суть же в том, что акции нашей компании обесценились раз в пять. Если положение не изменится, а оно, судя по газетам, не изменится, я банкрот. Мои дела были плохи уже в тот момент, когда затевалось нынешнее представление. Оно стало возможным только благодаря необычайному характеру сэра Оливера.