– Мансур! – крикнул Тимур, показывая нагайкой на ручей чуть выше засады. Мансур все понял без объяснений: надо обойти. За камнями лучники неуязвимы. Во главе с теми, кто оставался рядом, Тимур поскакал вверх по течению. Ручей был неглубокий, но с опасно каменистым дном. Чтобы не переломать ноги лошадям, приходилось перебираться через него медленно, становясь добровольными и очень удобными мишенями для лучников.
Выскочив-таки на противоположный берег, Тимур огляделся. Победа, собственно говоря, была одержана. Хуссейн носился в редком чинаровом лесу, гоняя вокруг стволов одиночных, орущих от ужаса пехотинцев. Они, кое-как отмахиваясь копьями и кинжалами, валились на землю в потоках своей поганой крови.
Путь свободен. Пока Орламиш обогнет распадок, перейдет через перевал, пройдет полдня. Тимур поднял руку, чтобы указать, куда теперь следует направить удар, и тут произошло неожиданное… Стрела попала ему прямо в ладонь, рассекши ее пополам. Боли он не почувствовал, только сильный удар. Настолько сильный, что не удержался в седле и рухнул на каменистый берег.
Чагатаи дико заверещали от радости, они прекрасно поняли, кого им удалось ссадить. Целая толпа их выскочила из-за камней, и нескольким нукерам Тимура, остававшимся возле него в этот момент, пришлось, чтобы не погибнуть на месте, отступить, призывая на помощь.
– Где?! – заорал Хуссейн, когда ему сообщили о падении и пленении названого брата.
– За теми камнями!
На скаку скликая своих разбредшихся воинов, Хуссейн помчался в указанном направлении.
– Так он ранен или убит?
– Не знаю, – растерянно пожал плечами Мансур.
Прискакал Курбан Дарваза.
– Да, он за камнями. Там много лучников. Очень.
– Орламиш-бек знает, где мы? – задумчиво спросил Хуссейн, расчесывая красную щеку, слегка иссеченную каменной крошкой.
– Конечно, – кивнул Мансур, – он же видел, как развалилась стена.
Он уже, наверное, выслал конницу наперехват, продолжал размышлять про себя Хуссейн. Мансур, Байсункар, Курбан Дарваза молча наблюдали за ним, они ждали его решения.
Все разумные доводы были за то, чтобы предоставить эмира Тимура его судьбе. Он наверняка или убит, или при смерти. Конечно, благородное дело – отбить его труп…
Глава 15
Удача и судьба (продолжение)
Кибитка двигалась медленно, осторожно, но все равно каждый камень, попавший под ее деревянное колесо, причинял Тимуру нестерпимую боль. Эмир лежал в полном мраке и только в разрывах кожи, натянутой на каркас кибитки, мог видеть клочок звездного неба. Еще дальше, еще менее различимыми, чем далекие звезды, были его надежды на будущее.