– Он не рассчитался с нами за Сеистан. Напомните ему об этом. Нельзя, чтобы несправедливость продолжалась, даже ради того, чтобы сохранить добрые отношения с братом. Но я вижу, что вы не радуетесь тому, что вам придется навестить правителя Балха?
Нукеры собрались уходить, как вдруг Мансур вспомнил что-то и, повернувшись, сказал:
– Мы не все неприятные новости сообщили тебе, хазрет.
– Не все?
– Нам попался на дороге один купец… Выяснилось, что он родом из Кеша.
– Говори, что замолчал?
– Он сообщил нам, что умер твой учитель.
– Какой еще учитель?
– Шемс ад-Дин Кулар.
Тимур усмехнулся:
– Успокойся, Мансур, ты не сообщил мне ничего нового, просто напомнил о давнем горе.
– Давнем?
– Что тебя удивляет?
– Этот купец всего пять или шесть дней как вышел из Кеша.
Лицо Тимура сделалось вдруг сосредоточенным. Неловким, но решительным движением он отстранил кальян.
– Приведи его сюда, Мансур.
– Кого, хазрет?
– Этого купца.
– Не знаю, здесь ли он…
Эмир бросил в его сторону тот обжигающий взгляд, от которого за последний месяц его воины отвыкли.
– Пусть окажется, что он здесь. И живой.
Привели.
Обычный, низкорослый, с длинной бородой персиянин. Он очень потел от страха, и взгляд у него был бегающий. Сердце эмира не доверяло таким людям. И еще меньше стало доверять, когда пойманный открыл рот, лишенный передних зубов. Рот этот стал извергать сплошь лживые слова. Мансуру и Курбану Дарвазе уже виделась веревка на шее этого незадачливого рассказчика, но Тимур не спешил, он подробно расспрашивал суетливого торговца, когда тот последний раз видел достойнейшего учителя Шемс ад-Дин Кулара, сам ли он его видел или только слышал рассказы о нем. Подробно расспросил и о похоронах святого шейха, и о том, где именно состоялось его погребение. Выслушав подробные и обстоятельные ответы на все свои вопросы, погладив левой рукой бороду, Тимур сказал спокойным и одновременно убийственным тоном:
– Ты лжешь.
Купец рухнул на ковер к ногам эмира, как будто его ударили дубиной по затылку. Он знал, что ожидает человека, которому Тимур бросил такое обвинение. Когда схлынула первая волна ужаса, он принялся еще более торопливо, подробно, с перечислением и добавлением новых, самых мелких, самых незначительных деталей рассказывать, как выглядел святой шейх в момент их последней встречи и во что его облачили в день похорон. Чем быстрее он говорил, тем меньше его слова действовали на Тимура. И особенно раздражали эмира брызги слюны, летевшие из-под верхней губы безумно вспотевшего купца.
– Ты лжешь, потому что мой учитель, шейх Шемс ад-Дин Кулар, умер больше месяца назад, и я узнал об этом через несколько дней после этого.