— Я думал, ты уже собралась, — говорит Макс, и мальчик хмурится и задирает голову, ловя его взгляд.
— Ларе некуда идти, — встревает он.
— Мне есть, куда идти, — улыбаюсь я, вытирая тут же вспотевшие ладони о полотенце. — Я сняла комнату. Если я больше не нужна, то вернусь к Семёновым.
— Ты больше не нужна, — отвечает Макс грубее, чем следует, и кидает мой телефон на кровать.
Дима обиженно отступает к лестнице и смотрит на меня исподлобья, копируя взгляд своего дяди. Он на меня обижается. На меня!
— Эй, приятель! Ты же знаешь, где я живу! — наигранно хихикаю я, но Макс захлопывает дверь. На цыпочках бегу следом, прикладываю ухо к прохладному дереву и шпионю за ними.
— Не спорь со мной! — ругается Макс. — Кто она такая?
— Она Лара!
— Лара кто? Назови её фамилию!
— Ммм… Петрова.
— Врёшь!
— На фиг тебе её фамилия?! Она была здесь, когда бабушке стало плохо. Она осталась со мной! Знаешь, что? Ей не было со мной скучно! Спроси её, если не веришь! А ты где был? Где? Скажи, где ты был? Тебе со мной скучно, а Ларе — нет!
— Дима задыхался. Вдавливая ногти в дерево, я прикусила язык, чтобы не закричать, чтобы не выбежать и не врезать Максу. Не впиться ногтями в его лицо. Чудовище.
— Прекрати истерику! Мне с тобой не скучно! Я работал!
— Как долго ты работал? Месяц? Два? Где ты был? — Дима зашёлся в кашле, и Макс засуетился рядом.
Я распахнула дверь и, забежав на кухню, вернулась с ингалятором. Упала на ступеньки рядом с Димой, обняла его, сунула в руку лекарство.
— Дыши, Дима!
Мальчик ткнулся вспотевшим лбом в моё плечо, вдохнул лекарство и затих, обиженно моргая.
Макс стоял на коленях на первой ступеньке и смотрел на меня. Я ответила ему взглядом, прямым и бесстрашным. Я готовилась к этому моменту долгие месяцы, надеялась, что взгляд станет первым шагом к излечению. В нём я выразила всё — прошлое и настоящее, за Диму и за себя. Ещё немного, и мне станет легче, по- другому и быть не может. Я долго копила чувства, и мне удалось вложить их в выпущенный на свободу взгляд. Книголюб.нет
— Ты пялишься, как инопланетянка, — прошептал Дима мне в шею.
— Сам такой.
— Дима! — Макс подцепил пальцем его подбородок и повернул к себе. — Ты — моя кровь, моя семья, это никогда не изменится. Скажи, я когда-нибудь притворялся? Обещал, что буду образцовым дядей?
— Нет, — неохотно согласился Дима, отстраняясь от меня и устраиваясь на ступеньке.
— Тебе плохо, и я здесь, с тобой. Да?
— Да.
— Иди приляг, я приду к тебе, и мы нормально поговорим. Согласно кивнув, Дима поднялся наверх.
Узы крови. Ничто не греет и не ранит сильнее.