Я была согласна и на тюфяк на полу, но «закуток» звучало многообещающе.
– Давай свой закуток, но тогда в уплату добавь пару мешков овса и припасы в дорогу.
Пока готовили закуток, украдкой огляделась. До границы еще два дня пути, однако дыхание войны чувствовалось и здесь.
В зале было неприлично много военных. Целых шестеро. Сидели за отдельным столом, быстро уплетая ужин. Один красовался с грязными бинтами на голове, второй берег руку. С фронта? На побывку, лечение или дезертиры? Впрочем, гадать – пустое дело.
Справа и слева столы оккупировали мужики. Хмурые лица, сосредоточенные взгляды, и всего лишь пара кувшинов медового вина. На заработки в город? Нет, сейчас только начало сентября, на полях не собран урожай, рано для города.
В углу жались три семьи. Непривычно тихие дети, бабы с затравленными взглядами, мужики в несвежей одежде. В пути явно не первый день. Беженцы? Однако до фронта далеко, да и, если верить новостям, фронт пока не на их территории. Тогда откуда это желание сняться с привычного места и уйти вглубь страны? Но, может, я просто сгущаю краски. Переселенцы были во все времена, почему я решила, что их уход связан с войной? Мало ли причин, чтобы поменять дом? Но сейчас начало сентября, самое время уборки урожая. Так что действительно мало.
Сидящие за столом около окна заставили меня напрячься и отвернуться к стойке. Двое. Одеты в гражданское, но их повадки… Что же, хищники тоже не любят сырость и дождь. Надеюсь, моя скромная персона их не заинтересует. Наша встреча – мимолетное дорожное обстоятельство, ничего больше.
– Прошу, господин.
Бойкая служанка смазливой внешности и, о чудо, в чистом светлом платье появилась как раз вовремя. Чужие взгляды жгли мне спину. Стою тут, как статуя на выставке. Паранойя? Скорее всего. Только мне в любом варианте внимание ни к чему.
Взяла мешки и, топая сапогами, пошла за служанкой. Мы поднимались по темной лестнице, девчонка несла лампу, и в ее желтом свете просевшая старость дома бросалась в глаза еще сильнее. Пахло кислой капустой, затхлостью, несвежим бельем и плесенью. В окна барабанил дождь, где-то в углу капало с крыши, под ногами скрипели половицы.
– Ваша кровать, господин.
Мне показалось, или в голосе проскользнули извиняющиеся нотки? Желтый круг света выхватил из темноты кровать, накинутое сверху зеленое одеяло, сундук, стоящий так плотно к кровати, что протиснуться между ними можно было лишь боком, черное окно в потеках дождя. От чужих глаз эта убогость прикрывалась невзрачной занавесью из плотной ткани.
Отличные хоромы! Просто княжеские.