На этом соборе был выбран царем Борис Годунов. После его смерти все тот же Земский собор положил конец смуте, которая охватила всю страну. Семьсот делегатов из десятков русских городов выбирали нового царя.
Земский собор тогда прерывали для того, чтобы его участники разъехались посоветоваться по местам. Был пост, всенародное покаяние, все молились, чтобы принять наилучшее решение – историческое, по-настоящему судьбоносное. Выбрали, сошлись на Михаиле Федоровиче Романове. Ну чем не демократия? Слова этого не было, но реально демократия была.
Привычный для европейцев парламент в России появился только в начале XX века. Однако уже тогда нравы в нем были намного более либеральны, чем в том же английском парламенте.
Лидера радикальной оппозиции в английском парламенте просто расстреляли во время Первой мировой войны. А наш Милюков выступал с обвинениями власти, намекая на то, что она могла предать свое государство: его знаменитая речь о глупости или предательстве. Во многих странах парламенты во время войны не работали. Государственная Дума созывалась во время Первой мировой войны, и оппозиционные лидеры практически все, что хотели, говорили в открытую.
* * *
Крепостное право – еще одно темное пятно на русской истории. Принято считать, что Россия последней из всех цивилизованных стран отменила у себя этот пережиток феодального прошлого. Но так ли это и чем на самом деле было крепостное право для крестьянина?
Как считает кандидат исторических наук Алексей Пензенский,«никто не отменял Салтычиху и жуткие злоупотребления, но не будем забывать, что по крепостному праву помещик обязан был кормить своих крестьян во время недорода и лечить их во время морового поветрия. Большинство помещиков с этой задачей справлялись, в этом был их общественный долг».
Действительно, русский помещик мог сечь розгами провинившихся крестьян. Да, он мог продавать, обменивать крепостных крестьян в рамках существовавшего тогда закона. Однако мало кто знает, что закон в равной степени защищал и крепостного крестьянина, и его помещика.
Как уточняет доктор исторических наук Елена Марасинова,«я не встретила ни в одном приговоре за убийство священника, помещика или крепостного крестьянина даже намека на то, что, поскольку загублена душа крепостного крестьянина, то может быть более легкое наказание. Наказание было абсолютно одинаково. Социальный статус жертвы не имел никакого значения. Если крестьянин убил помещика – его ждала каторга. Если помещик забил до смерти крестьянина, он тоже приговаривался к не менее серьезному наказанию».