– Обыкновенная девушка, – глупо повторил Федор.
– Я ее знаю?
– Нет, – решительно ответил Федор, потому что этой девушкой была жена Эдика.
– Ты меня обманываешь. Я должен знать ее. Иначе, зачем все это затеяно?
– Это настолько важно? – удивился Федор.
– Это конец всем историям. Ты что-нибудь слышал про вторую смерть?
– Не знаю, – ответил Федор, – Наверное, нет.
Тут, наконец, подошла официантка и принесла еще пива. Эдик схватил свой бокал и сделал несколько жадных глотков.
– Понимаешь, вторая смерть – это не просто смерть номер два, – продолжил Эдик, – это другая смерть. Это смерть, которая не приходит к каждому. Она королева и она капризна. Она выбирает, потому что слишком много кандидатов на ее тело. Нужно узнать ее имя. Георг 4 знал его, Густав его знает. Я тоже приближаюсь к этой Королеве. Я по любому встречусь с ней. У меня уже нет выбора. И если я не буду знать ее имени, то у меня могут быть неприятности. Как ее зовут?
– Я не знаю.
– Не ври. Как ты можешь не знать имя девушки, которую ты регулярно трахаешь.
– Ее зовут Ира, – неожиданно сказал Федор. Он думал, что соврал и, только произнеся имя, понял, что сказал правду. Лицо Федора передернулось. Эдик заметил это и усмехнулся.
– Знаю я одну Иру. Забавное имя. Как твоя Ирка в постели? Удовлетворяет?
– Я на такие вопросы не отвечаю, – сказал Федор.
– Не отвечай. Можно подумать, ответы что-то значат. Моя Ирка холодна как фруктовый лед…. Мне так фигово, если бы ты знал. Ты думаешь, с чего я тут с тобой сижу. Ты уже вычислен и использован. Мне просто нужно общение. У меня нет вариантов. Друзья, последние и единственные бросают, последние, родные и то исчезают без причин и вариантов. Я остался один, и это значит только то, что я рядом. Никто не хочет знать меня, потому мой путь подходит к концу. Я уже рядом и мне жутко. Я понимаю, почему все меня бросили. Я скоро коснусь узла, коснусь вот этой самой рукой, сожму в кулак, а там уж что случится. Никто не хочет быть рядом с одиночеством. Нет большего одиночества, чем решимость идти до конца. А я иду до конца. Иду по прямой. Это не героизм и не любопытство. Это мой выбор. А выбор – хуже жвачки, прилипшей к ботинку…. В этот раз как-то все не так. Мне страшно. Я уже не знаю, хочу ли я найти, то что ищу. Скорее всего, уже не хочу, но поздно. Выбор есть у того, кто стоит на карнизе, а не у того, кто сделал шаг. Понимаешь?
– Нет, – сказал Федор.
– Ты счастливый. Тебе не зачем понимать. А у меня кроме моего понимания ничего не осталась. Я один и это знак. Я рядом. Я очень рядом и скоро все кончится. Скоро начнется другая жизнь, где ничего не будет прежнего. Скоро я коснусь узла. Поэтому я и брошен всеми. Знаешь, я написал завещание.