Гране стало неловко, она потянула его с площади.
– Что, не по нраву?
– Я не привыкла к таким песням.
– А к каким привыкла?
Она и напела ему итальянскую «Что ж ты опустила глаза». Он вытаращил глаза.
– Че-е-го?
Время осталось на кино!
А перед фильмом показали хронику, «День воздушного флота». Уже когда пошли титры, Граня заволновалась нешуточно. Она видела только фон, ряды блескучих самолетиков, а самих букв даже прочитать не смогла. Толпы нарядных людей садились в поезда, на автобусы, плыли на пароходиках, шли группками, двигались бурным потоком, да сколько ж их было, – и все ехали на авиа-парад в Тушино. Ехали смотреть на то, что Граня душила в себе и пыталась забыть. Да, это был праздник всего народа, а не только раненого и никуда не годного Лешека Ковальского. Толпы по берегам Москвы-реки, вблизи самого аэродрома. Вот как они готовятся: командиры отдают приказы, парашютисты строятся и шагом марш колонной к массовому десанту. А вон женщины-летчицы в белой мешковатой форме. Бодрягина, Блинова, Цветкова, Титова. И почему-то ярко-солнечное все, ветер бесцеремонно треплет флаги у сцены и людей за волосы, а люди смеются.
Летчики – спортсмены. Звучит дико, но Граня привыкла к словосочетанию «военные самолеты» и оттенка «спорт» не воспринимала.
Да, пока над корейским полуостровом идут бои между реактивными «Мигами» и «Сейбрами», в это время Иосиф Сталин внимательно наблюдает за встречным пилотажем пары стреловидных истребителей на Тушинском аэродроме. С зеленого поля взлетают первые советские серийные вертолеты. Колонну тяжелых бомбардировщиков возглавляет четырехмоторный Ту-85 – «лебединая песня» боевой поршневой авиации.
И легкие планеры, и тяжелые бомбардировщики, дальше – скоростные, реактивные с белыми звездами на темно-красном фоне. Да, она угадывала некоторые модели. Легчайшие острые крылья серебристых птиц чиркали ей по самому сердцу, она была отверженной, и больше ей не взлететь вместе с ними! Надрывный рокот взмывающей машины казался ей грозной музыкой, чем выше взлет, тем басовитее звук.
Вот подъезжают в Тушино дорогие авто, в них руководители партии и правительства. Да и они здесь, ведь это праздник летчиков, небесных воинов высшей расы. И она, черноглазая Граня, могла бы лететь с ними вместе…
Идут, идут в небе самолеты-знаменоносцы, вьются в небе треугольные флаги со сталинским профилем, складываются в облаках гордые слова из самолетов – «Слава Сталину», а вон и сам он на трибуне. Самолеты то летят втроем, как склеенные, то рассыпаются и начинают делать фигуры. Пятерка самолетов Чечневой. Они выписывают в небе узоры под вальс «На сопках Манчжурии», и даже петлю Нестерова. Что летчик видит из кабины самолета? Невообразимую мешанину красок земли и туч. А ошибись он хоть немного – все, рисунок воздушного хоровода будет испорчен. Зрители на земле поражены, как все точно. А ведь летают для них не только профессионалы, но и обычные труженики, научившиеся управлять самолетом без отрыва от основной работы! Девочки-планеристки кружат над аэродромом под вальс «Осенний сон», как же это красиво!