– Не совсем. У вас-то село Терновое, а я с Репьевки.
– Да что ты, парень! В такую далищу. Видать, нужда! Ну давай, давай, обсыхай…
И они послушно пошли, будто ждали этого, отфыркиваясь и отряхиваясь от воды.
Вера Иванна выкатила в миску картошку из чугуна. Картошка паровала в руках. Печка была уже натоплена, и густо пошел жар по избе, хорошо так, прямо дом родной. Подтянулись и девчонки из группы. Они много не свиристели, а как-то робко сполоснули руки, примостились к столу, все трое. Так полегоньку они полведра сельди бочковой и прибрали. Но Егор и Граня сидели рядом, притиснутые в конец лавки, а как будто они были одни-единственные в доме. Граня всегда стеснялась есть при чужих, чавкать боялась. «Байрон не любил смотреть, как женщина ест», кто-то сказал ей эту фразу, как на гвоздь повесил. А тут она, будто в общежитии своем, при девчонках, даже думать забыла про того Байрона, хотя по пальцам тек рыбий жир. Егор тыльной стороной руки осторожно вытер ей подбородок, как маленькой. С нее спало напряжение, мыслей не было в голове. Соленая селедка, редкая еда, показалась под горячую картошку даже сладкою. Вот какое счастье после дня на холоде, с усталости, просто нагреться и поесть!
После еды стали чаевничать. Вера Иванна раздула большой самовар, достала закаменевшие сушки, постояльцы оставили, городские были, где-то достали целый мешок, вот все, что удалось подберечь. Постояльцы были из самого города, намучились под бомбежками, тут жили, когда у них несколько улиц на правом берегу раскрошило.
Мать их говорила, что бомбили авиазавод: «Днём было спокойно, поэтому-то первый дневной налёт застал детей на лугу, играли в футбол. Главной целью немцев был авиационный завод, но над ним мгновенно вырастала стена зенитного огня, к тому же завод поднимал со своего аэродрома истребители. Страшновато было, вот немец и бросил бомбы рядом на луг. Убить никого из ребят вроде не убило, но лично мой мальчик заикаться после этого начал».
Вообще, они бежали из Воронежа, когда немцы уже вошли в город. Они к Чернавскому мосту бежали, когда немцы топтали западные улицы, бежали, потеряв чемодан и кота, который где-то зацепился и орал, успели проскочить на левый берег, после чего мост взорвался. А взорвали его, когда на мост уже выскочили немецкие танки. И прямо по людям-то ехали, наматывали на гусеницы тела беженцев. Взрыв уничтожил мост и всё, что было на нём. А с левого берега, опустив длинные дула стволов параллельно земле, прямой наводкой, по танкам, бронетранспортёрам, по скоплениям немцев на правом берегу ударили зенитки, пулемёты, Катюши. Это уже последняя надежда была, потому что защитников Воронежа не осталось. Только поле и беженцы на нём. Вот мальчонка-то их, Алик, и стал заикаться, будешь тут заикаться.