Когда они уже шли тропкой вдоль болота, на краю которого находился монастырь, Бажен почувствовал сильный запах гари. Так гореть могло только сухое дерево, лес горел по-другому. Неужто монастырь?
Мальчик посмотрел на Шемяку и заметил, что тот тоже взволнован. Шемяка вдыхал запах горелого дерева и вертел головой. Вскоре они увидели остатки монастыря. Терем, некогда высокий и ладный, скукожился, покосился и почернел. От частокола и вовсе остались лишь горстки пепла, только вышка почти не пострадала, но и она была готова упасть, подпорки ее обгорели. Над пожарищем еще курился дымок.
Не успели они подойди поближе, Шемяка вдруг увидел что-то на тропке и, спешившись с коня, подошел к дереву на краю болота. Бажен, подвел коня поближе и увидел мертвого витязя. А на той стороне тропки лежал еще один. У обоих не было голов.
– Кто это их так? – спросил мальчик.
– Ну, не Булат, это точно. Он не стал бы убивать их. Нельзя их убивать, вроде как свои. Он всегда так говорил. Наших, русичей, ни за что нельзя убивать.
– Ага, а им это все равно,– ответил Бажен. – Свой – не свой, все равно сожгли.
– А дружину княжеску кто-то голов лишил, глянь, вон там еще двое лежат, а вон еще один.
Там и здесь лежали обезглавленные витязи, Бажен насчитал около пятидесяти трупов.
– Да ладно с ними, с чудами-юдами этими! – сказал он. – С ребятами-то что?
– Сожгли их, Баженка! Наверно, всех.
Бажен тоже спешился, они привязали коней к шаткой вышке, и вошли на пепелище. Сгорело все. Только остов главного терема устоял. Его перекошенный сруб едва держался.
Бажен увидел Булата. Старик был начисто лишен бороды и волос, одежда тоже обгорела. Он лежал за восточной стеной сруба. Видимо, выпрыгнул из окна. В почерневшей руке его, с которой струпьями слезла сгоревшая кожа, он что-то зажал. Шемяка присел рядом на корточки с трудом разжал кулак старика. На черную от сажи землю выпал оберег, тот самый, в котором Булат хранил сухую ромашку, вероятно, память давней любви. К кому чувствовал он такую приязнь на всю жизнь, уже и не узнать никогда. Все огонь поглотил.
– Держи! – поднимаясь с колен, сказал Шемяка и протянул оберег Бажену.
– А остальные? – Мальчик спрятал почерневший от копоти кругляк в суму.
– Что остальные? Нет никого!
Они обошли сруб и увидели двоих юношей, которые помогали волхву следить за малышней. Один из них был сражен стрелой, второй сгорел подобно Булату.
Все дети были в срубе. В живых никого не осталось. Здесь в разных позах лежали и Неждан, и другие ребята. Они все погибли. Васятко пытался доползти до выхода, да так и остался на полу, вцепившись скрюченными пальцами в горячий еще пол. Неждан лежал у оконца, видимо, хотел глотнуть свежего воздуха, а везде только гарь. Андрейка и Глеб были тут же, рядом, под лавками.