– Приказ ясен, господин генерал.
– Но кто нам будет противостоять? – вновь подал голос неугомонный подполковник-артиллерист. – Мы должны знать силы, с которыми придется столкнуться.
– Это мы должны противостоять… Всем, кто не подчинится плану операции «Валькирия», – с истинно фельдфебельской безапелляционностью отрубил генерал.
– Если с фюрером что-то произошло, то жив рейхсмаршал Геринг, – куда более убедительно парирует Ремер. – Его официальный преемник. Почему он молчит? Почему приказы исходят не от него? И потом, как понимать: «Армия взяла власть в свои руки»? В чьем конкретно лице? Кто принял на себя ответственность? А главное, кто командует врагами рейха? Я со своими парнями глотку ему изорву.
– Вы получили приказ, майор Ремер? – теряет самообладание генерал, не ожидавший от комбата подобной непонятливости. – Немедленно приступайте к его выполнению.
Ремер немного колеблется, но приказ есть приказ. В коридоре комендатуры он встретил адъютанта фон Хазе – майора Хайессена и попытался поговорить с ним, но адъютант еще менее был склонен к рассуждениям и логическим умозаключениям, чем его шеф.
«Что ж, майор, – сказал себе командир батальона «Гроссдойчланд». – Этот приказ ты, конечно, выполнишь. Но что-то тут не то».
Прибыв в расположенный неподалеку штаб батальона, Ремер оказался в таком же положении, в каком только что представал перед ним комендант Берлина. Но все вопросы и недоумения своих офицеров он пресек значительно жестче, чем это позволил себе сделать генерал.
– Меня не интересует, показался ли этот приказ идиотским или гениальным, – заявил он. – Немедленно выводите роты в указанные районы. И впредь все мои приказы выполнять беспрекословно. Если кто-то из вас все еще не побывал на фронте, то я сумею помочь ему попасть туда.
«Глотку изорву», – добавил он про себя, красноречиво положив руку на кобуру.
Однако необходимости «рвать глотки» так и не возникло.
На офицеров действовала магия исключительной храбрости их командира, за которым они готовы были идти в огонь и воду. Кроме того, каждый понимал: командир охранного батальона, только недавно принявший из рук фюрера «дубовые листья» к Рыцарскому кресту и новый чин, не способен предать его.
Но пока офицеры поднимали по тревоге и рассаживали по машинам свои роты, майор позвонил давнему знакомому, доктору Эйзеру, который, как ему было известно, поддерживал кое-какие отношения с Геббельсом.
– Это слишком серьезно, чтобы оставить действия коменданта Берлина без внимания, – оживился доктор, как только Ремер вкратце пересказал ему события, происходившие в гарнизонной комендатуре. – Я сейчас же отправляюсь в министерство пропаганды и попытаюсь связаться с рейхсминистром Геббельсом.