Пройдет год – и начнется война с Турцией. Она вспыхнет потому, что крымские татары, вопреки запрету, проведут свои войска через Кабарду, и русские не смогут помешать им в этом. Потом война наберет силу и много лет спустя кончится блистательной победой Миниха. Но ничего этого он пока не знает, улыбаясь лучезарно, смотрит в глаза государыне, потом опять сосредоточивается на картах и думает: прикупать к трефовой даме или не прикупать…
13
Ключ щелкнул в замке, дверь мягко отворилась. Только бы они не наставили новых затворов и задвижек на дверях, думал Родион, ругая себя, что в свой дневной визит не обратил внимания на столь важную деталь. Правда, он заметил: собак в доме нет, это уже хорошо. В нижнем коридоре одна из дверей была приоткрыта, Родиону показалось, что он слышит дыхание и сопение спящих. Раньше здесь ночевала женская прислуга. Стоит проснуться одной, и поднимется невообразимый гвалт.
Родион осторожно снял башмаки и легко, на цыпочках прошел мимо опасной двери. Башмаки он аккуратно положил под нижнюю ступеньку винтовой лестницы. Ступеньки тихо попискивали под его шагами. Днем этот скрип совсем не был слышен, а сейчас мог привлечь внимание караульного.
В угольной гостиной он перевел дух, прислушался… Тихо. На круглом столике с медной крышкой лежала забытая вышивка в круглых пяльцах. У Родиона вдруг появилось ощущение, что время повернулось вспять, он опять стал мальчишкой, и теперь, несмотря на строжайший запрет, пробирается в кабинет отца, чтобы стащить книгу и всласть насладиться ночным чтением. Мать категорически запрещала читать при свечах. У нее было слабое зрение, она вбила себе в голову, что этот недуг передается по наследству, а подхалим лекарь… как его звали?.. как-то смешно… Нил Пахомыч его звали. Так вот этот Нил Подхалимыч постоянно твердил: «Пока отрок не окреп, он может позволить себе пренебречь книгой, но не свежим воздухом».
О, это благая мысль – явиться в дом ночью! Полное ощущение, что он пуст… нет в нем чужих людей, беда только, что ноги стали ватными и не хотят идти дальше. По ночам матушку беспокоил каждый звук, карета на улице протарахтит, она уже не спит, поэтому ухо она закрывала маленькой подушкой-думкой с вышитым на ней белым пуделем. Интересно, куда дела мадам Миних эту думку? Наверное, отдала дворне.
Родион вдруг почувствовал, что начал дрожать. Это вовсе не безобидное занятие – соскальзывать в прошлое. Каким длинным кажется коридор ночью, окно в его торце совсем голубое. Ну, давай, давай… Он скорым шагом прошел по коридору и толкнул дверь в кабинет.