9
Благая мысль пришла к Родиону только на исходе дня. Если Матвей за все это долгое время не появился в гостинице, значит, он влип в историю, а если Адам, который знает все и вся, не желает говорить на эту тему, выходит, дело совсем швах. И единственный человек, который сможет пролить свет на темное дело, конечно, старый ксендз. В утренней беседе священнослужитель был так терпелив, а терпение – это уже благорасположение. Родион приказал оседлать коня и, предупредив Адама, что вернется поздно, поскакал в деревню – в костел.
Ксендз был на месте. Он внимательно выслушал Родиона и спросил:
– Этот молодой человек, ваш друг, уже бывал здесь раньше?
– Вы уловили самую суть. Он привез убитых в то памятное утро.
– Так я и думал, – согласно кивнул головой ксендз. – В нашей округе все мирские и духовные дела подчиняются Богу и князю Гондлевскому.
– Но не Бог же востребовал моего друга? – встревожился Родион.
– Ваш друг жив.
– Уже на том спасибо. Я все понял.
– Как видите, поиск справедливости влечет за собой новую несправедливость, и так до скончания века.
– А каков человек – князь Гондлевский? – не удержался от вопроса Родион.
– Я скажу так: он не безумец.
– Понятно. То есть большого вреда моему другу он не причинит. Пожалуй, сегодня поздно наведываться к князю Гондлевскому? – деловито осведомился Родион.
– Пожалуй, рано, – мягко поправил его ксендз. – Дайте князю самому поговорить со своим пленником. По-моему, он имеет на это право. – И, не дожидаясь ответной реплики, ксендз пошел прочь.
Может быть, он ушел от слов благодарности, в которых не нуждался, или не пожелал слушать просьб, которые заранее считал невыполнимыми.
При выходе из костела Родион столкнулся с одноногим стариком престранного вида, он явно донашивал одежду с чужого плеча, шляпа на голове его напоминала ночной колпак, а сапог на правой ноге по праву должен был украшать левую отсутствующую ногу. Очевидно, правый сапог старик уже сносил и, чтоб не пропадать добру, надел его на единственную ногу. От старика пахло брагой, круглые рыжие глаза его оптимистически блестели.
– Скажите, милейший, вы кладбищенский сторож? – Родион полез в карман за монетой.
Старик поймал этот жест и расплылся в еще более широкой улыбке.
– Именно так. Что желает пан?
– Не объясните ли вы мне, как пройти к дому могильщика. Кажется, его зовут Яцек.
– Отчего же не объяснить. Это легко, а вот найти, да еще в сумерках – трудно. Он нелюдим и на отшибе живет. Хибара его мала, что муравьиная куча. Я бы вас проводил, да сегодня мне не с руки, а вернее сказать – не с ноги. Не дойду. – Он весело рассмеялся.