— Готово, миссис Треверс.
Миссис Треверс схватила д'Алькасера за руку и повела его в самый дальний угол «клетки», между тем как Лингард стал деловито оправлять фитиль висячей лампы, словно желая, чтобы предстоящие события, каковы бы они ни были, разыгрались при свете. Мистер Треверс только слегка повернул голову.
— Одну минуту, — тихо сказал д'Алькасер, невольно улыбаясь при виде волнения миссис Треверс, — Прежде чем вы начнете говорить, позвольте мне задать вам один вопрос. Сами-то вы приняли решение или нет?
Глаза миссис Треверс широко раскрылись. «Она, может быть, рассердилась?» — спрашивал себя д'Алькасер. После небольшой паузы, дышавшей, казалось, взаимным недоверием, д'Алькасер проговорил:
— Может быть, мне не надо было спрашивать вас об этом?
И Лингард услышал слова миссис Треверс:
— О нет, я не боюсь ответить.
После этого беседа стала вестись вполголоса. Лингард повесил разгоревшуюся лампу на место и стоял, ничего не делая; вдруг его тихо позвал д'Алькасер:
— Капитан Лингард!
Лингард направился к говорившим. Голова мистера Треверса сейчас же повернулась обратно и заняла свое прежнее положение.
— Миссис Треверс сообщила мне, что мы должны быть снова выданы маврам, — начал он серьезно и дружелюбно.
— Да, другого исхода нет, — отвечал Лингард.
— Признаюсь, я немного удивлен, — сказал д'Алькасер; но, если не считать немного ускоренной речи, ничто не указывало в нем на малейшее волнение.
— Мне приходится заботиться о моем добром имени, — сказал Лингард, тоже очень спокойно. Возле него миссис Треверс, полузакрыв глаза, бесстрастно слушала, словно предводительствующий гений.
— Я этого нисколько не оспариваю, — согласился д'Алькасер, — Вопросы чести вообще не подлежат обсуждению. Но есть ведь еще и такая вещь, как человечность. Быть выданными, и притом совершенно беспомощными…
— Может быть, — перебил Лингард. — Но вы не должны считать свое положение безнадежным. Я не имею права жертвовать ради вас своей жизнью. Моя жизнь не принадлежит мне. Миссис Треверс это знает.
— Это тоже вопрос чести?
— Не знаю, как назвать, но данное обещание надо исполнять.
— От человека нельзя требовать невозможного, — заметил д'Алькасер.
— Невозможного? Но я не знаю, есть ли вообще невозможное. Во всяком случае, я не люблю говорить о невозможностях и прятаться за ними. Да, кроме того, ведь не я вас сюда привел.
Д'Алькасер опустил голову.
— Я кончил, — серьезно сказал он. — Больше мне добавить нечего. Надеюсь, вы не считаете меня слишком большим трусом.
— Да и, кроме того, это лучшее, что можно сделать, — вмешалась вдруг миссис Треверс. В ней шевелились только губы, она даже не поднимала глаз, — Это единственно возможная политика. Вы верите мне, мистер д'Алькасер?