— Начальством стал?
— Не начальством, а поручение. Препоручено мне камуной. Насчет сена я, насчет кормов.
— Подыхат скотишко-то у вас в камуне?! — усмехнулся Галкин. — У добрых людей почем зря поотнимали, а выходит — ни себе, ни людям?
— Скот-то какой заграбастали: золото, а не скот! — вздохнула хозяйка и зло поглядела на Василия. — Скоро вы его на-проходь загубите?!
— Спасам! — не унывая и не поддаваясь на насмешку, возразил Василий. — Не даем погибнуть!.. Конешно, ошибка маленькая с кормами вышла, не доглядели да не досчитали. Ну, уповаем — выкрутимся! Наберем кормов!..
— Где ж это? — подозрительно и настороженно осведомился Галкин.
— А у добрых людей, у кого лишка! Вот и к тебе за этим же приехал.
— У нас! Мы что, рази, припасали его камуне? — возмутилась хозяйка. — У нас своему еле хватит. Дотягиваем силком.
— Как же еле хватит? — рассмеялся Василий, — Нехватало бы, так не продавали бы на сторону! На базар бы не возили!
Галкин насупился:
— Нужда заставила. Платежи были, налоги. Пришлось со слезами урывать от своего да продавать!
— Ну, ты урви еще маленько, — незлобиво и дружелюбно посоветовал Василий. — Урви нам. Деньгами заплотим.
— Нету у нас! — решительно заявила хозяйка, предостерегающе взглянув на мужа. — Нету, и разговаривать нечего!
Василий поднялся с лавки. Улыбка слиняла с его лица:
— Коли добром не желаете, так как бы хуже не вышло!
— Не грозись! Мы не какие-нибудь кулаки!
— С нас все взято! Мы самые законные середняки!
— Середняки-то вы середняки, — сердито проворчал Василий, — а повадки у вас похуже кулачьих!
Василий хмуро замолчал. Молчали и Галкин с женой.
Густой хлебный дух туго висел в теплом воздухе.
Галкин встрепенулся и в ответ на какие-то свои затаенные мысли громко сказал:
— Этак мужик мало-мало покрепше станет, его сразу жа и в кулаки пишут! И хто это придумал такую дурность? Никак мужику на ноги подняться неспособно теперь.
— Неспособно, говоришь? — поглядел на него насмешливо Василий. — А пошто в колхоз не идешь?
— В колхоз? А што я там забыл?
— Без нас тамока обойдутся! — поддержала Галкина жена.
— Так тебе же туго, говоришь! — глумливо продолжал Василий. — Ты сам сказываешь, что на ноги тебе подняться неспособно, — ну, пошто же ты не бросишь волынку свою да не пойдешь совместно с прочими, примерно, в колхоз?
— Ищи других дураков! — заносчиво вскинулся Галкин.
— Думаешь, в колхоз одни дураки идут? — прищурился хитро и выжидательно Василий.
— Конешно, не одни дураки, а и гольтепа да лодыри...
— Вроде будто тебя, Василий! — уколола Василия хозяйка.
— Не спорю! — вскипел Василий, и яркие пятна пошли по его желтому нездоровому лицу, — нисколечка не спорю! Был гольтепой, самым последним был. Вот ты давеча меня еще и пуще попрекнул!.. Был! А отчего был?.. Эх, и не стоит тебе объяснять!.. А вот теперь я полный человек. И тебе со мной разговор доводится иметь... по обчественному делу разговор! А ране-то разве ты на это самое пошел бы, чтобы с балахонским самым последним человеком как с ровней разговаривать? Да ты бы и слушать меня не стал!.. Понял ты, какая это есть штуковина камуна, колхоз? Понял?