Помнишь?.. Когда мы вместе начинали нашу нефтяную одиссею? Мы были совсем другими. Мы настоящими героями были! Не правда ли?! Открыть в ледяном пустынном краю такую махину нефти и газа, да еще в условиях, когда мало кто верил в нашу удачу! Разве это не подвиг? Ты помнишь, Сережа? Ты слышишь меня? Настройся на мою волну. Как ни странно, вот и мне захотелось окунуться в воспоминания.
Всего трудней, пожалуй, бывало зимой. Она всегда нам показывала свои зубы, расставляя ловушки на каждом шагу. И все же распечатали недра Тюменского Севера, открыли его сокровища. А ведь не раз суровый Север испытывал нас на прочность, выдумку.
— Помнишь зиму пятьдесят девятого года, когда нас особенно преследовали неудачи?
В памяти Сергея вспыхивали памятные дни той длинной, как ночь, зимы, которая на каждом шагу расставляла ловушки. Ехали на новую площадь с базы геофизической партии. Трактор-болотник вел опытный тракторист. Гусеницы уверенно мяли сверкающую белизну снега. Казалось, все покрыто белой шубой, все замуровано, заковано морозом. Не дышали ни ржавые болота с их бездонной трясиной, ни узкие таежные речки с теплыми ключами. Без особых приключений миновали цепочку мелких озер, покрытых пушистым снегом. Осталось пройти каких-то полсотни километров, как вдруг под гусеницами что-то затрещало, зашипело. Шофер рванул дверцу, выпрыгнул.
— Чего ты, тетеря, рассиживаешь? — крикнул он, видя, что Сергей не реагирует. — Прыгай!..
Ледяной холод обжег ноги. Кренясь на бок, уходил в трясину трактор. Болото раскрыло свою пасть… Через какое-то мгновение уже зияла дыра… Когда подошел шедший сзади трактор, на успокаивающейся поверхности воды пенились лишь пузыри…
— Надо вытаскивать машину, пока совсем не засосало! — сказал Венька, сбрасывая с себя одежду. — Сейчас нырнем, подцепим!..
Это было невероятно. Тридцатиградусный мороз, никакого укрытия: с ледяной воды — на мороз. Разумно ли это?!
— Хватит рассуждать! — резко перебил он товарищей. — Давайте сюда веревку, трос!.. Разводите костер! — Привязав к тросу тонкую веревку, скинув одежду, он нырнул в ледяную воду. Ожидание… На воде пузыри, круги времени. Время кружится, тянется томительно. Секунды, как круги на воде, тянутся, расплываются…
Вдруг вода всколыхнулась, зашипела, зашумела, заскользила по красному, будто обожженному телу Веньки. Время побежало, задышало. Венька круглым ртом жадно хватает воздух. На него набрасывают огромный овчинный тулуп. Подносят кружку спирта… Отдышался. Окинул товарищей каким-то особым взглядом, долгим, как жизнь. И, не проронив ни слова, снова прыгнул в воду. На воде опять пузыри, круги времени. Пузыри лопаются, и время теперь уже не так томительно тянется. Товарищи почувствовали, поверили: Венька выплывет, сделает… И правда: мгновение, и Венька вынырнул. В светлой шевелюре появились кристаллики льда, он так же жадно хватал воздух. Время снова задышало, побежало, играя в синих глазах радужными бликами жизни короткого зимнего дня… Теплый тулуп, глоток спирта, обтирание огненной водой, яркий, большой костер на берегу замерзшего лесного озера… Протягивая руки к пышущему жаром огню, сияя глазами, Венька говорит: