.
В области же истинно чистой теории мысль Парето развивалась медленно и, в сущности, до конца сохранила некоторые черты теорий его предшественников. В дополнение к раннему влиянию Феррары и английских и французских экономистов «классического» периода он опирался на Вальрасовы уравнения статического равновесия, после того как с большой неохотой все же признал, что они были ключевым понятием для осмысления всего остального. Его дополнительно подстегивали те идеи, с которыми столкнулись все компетентные экономисты-теоретики в период с 1885 по 1895 год[88]. Наконец, он четко осознавал технические недочеты и ограничения в работах своих ближайших предшественников. Таким образом, ход его собственной теоретической работы был намечен за него по большей части Вальрасом[89].
Но в своих ранних работах, таких как «Размышления о фундаментальных принципах чистой политической экономики» (Considerazioni sui principi fondamentali dell’ economia politica pura // Giorna-le degli Economisti. 1892–1893), Парето не выходил за пределы, обозначенные Вальрасом. Не вышел он за них и в «Курсе», даже, я бы сказал, особенно в «Курсе». Некоторые экономисты, уважавшие Парето, но не бывшие его строгими последователями, называли «Курс» вершиной его творчества, что было весьма сомнительным комплиментом. Это произведение было, безусловно, выдающейся работой, живость которой придавал яркий темперамент автора, делавший зажигательными даже самые традиционные идеи. Но Парето правильно поступил, запретив переиздавать «Курс», потому что с точки зрения чистой теории в нем не было ничего от самого автора. Только после 1897 года Парето сам поднялся на вершины чистой теории. Первые значительные публикации, свидетельствующие о его прогрессе, – это «Краткое изложение некоторых глав нового трактата по чистой экономической теории» (Sunto di alcuni capitoli di un nuovo trattato di Economia Pura // Giornale degli Economisti. 1900. Vol. XI. Mars. P. 219–235; Juin. P. 511–549) и краткое изложение его парижских лекций. «Учебник», причем именно издание на французском языке, благодаря приложению (1909) является вершиной его творчества.
Та теория, которую он выстроил на этой вершине, далека от совершенства. Многие вопросы, для всеобъемлющего трактата необходимые, освещены в нем лишь походя. Я говорю не только о том, что «Учебник» Парето не выдерживает сравнения с Маршалловым с точки зрения качеств, желательных для учебника. Куда более существенный его недостаток – это непродуманность существенных частей теоретического метода исследования. Теория денег Парето, например, в целом уступает теории денег Вальраса. Его теория капитала и процента практически всеми своими достоинствами обязана Вальрасовой. В отношении процента он, похоже, был вполне удовлетворен тем объяснением, что единицы физического капитала, а следовательно, и их услуги, не являются бесплатными благами. Его теорию монополии не может, пожалуй, спасти даже самая щедрая интерпретация