- Ты у нас прямо Наполеон, - рассмеялся генерал-майор Львов. - Тот тоже говорил, что надо ввязаться в сражение, а там уже разберешься.
- Эка?! - удивился зауряд-прапорщик Чапаев. - Выходит, Глеб Константиныч, что я прям Бонапартий?
- Ага. И помрешь ты на Святой Елене...
- Прям на святой? И она меня до себя допустит?
- Обязательно! - веселился Львов. - Только ты уж смотри, не говори ей, что не Бонапарт, а Чапаев. Иначе - все!
- Что?!
- Не помрешь...
- Да тьфу на тебя, командир, - притворно обиделся Василий. - Сам знаю, что почти ничего и не знаю, а ты еще смеешься...
- Однако, - удивился Глеб, перестав смеяться. - Ты сегодня прямо афоризмами историческими сыплешь. Был, Василий, такой древнегреческий ученый, Сократом звали. Так вот, когда его спросили, много ли он знает, Сократ ответил: 'Я знаю, что ничего не знаю'. Так-то вот, Вася.
Львов открыл портсигар, взял папиросу и предложил Чапаеву угощаться. А потом принялся рассказывать ему про остров Святой Елены, про кампанию двенадцатого года и про битву при Ватерлоо. Василий Иванович слушал так внимательно, что даже рот приоткрыл. Когда история дошла до разгрома каре Старой Гвардии, Чапаев аж кулаки стиснул...
- ...Англичане навели на 'старых ворчунов' пушки и предложили сдаться. И тогда маршал Лефевр, командовавший Старой Гвардией, крикнул им в ответ: 'Гвардия умирает, но не сдается!'
- И правильно! - одобрительно рявкнул Василий. - Лучше уж помереть вместе со своими, чем вот так - хвост поджать и винта положить!
- Верно, Василий, верно. Правда, говорят, что фразу эту потом придумали, а на самом деле Лефевр им такое ответил, что не то, что написать, а и подумать-то стыдно...
- И это тоже правильно, - засмеялся Чапаев. - Когда тебя враги окружили да убивать сейчас начнут - нешто станешь красивости придумывать? Пошлешь по матушке, вот те и вся отходная...
За разговорами время летело быстро и незаметно. Поездка до Красноярска заняла целых четверо суток, но их как-то и не ощутили. Когда Чапаев уходил к ехавшим в обычном пульмановском вагоне унтерам, Глеб заваливался на полку и читал толстый роман Золя 'Разгром'. В прошлой будущей жизни Маркин читал эту вещь, но в переводе, а теперь, когда ему достались знания и умения дальнего родича князей Львовых, ему пришла в голову фантазия познакомиться и с подлинником. Когда же Василий возвращался, Глеб пересказывал ему перипетии сюжета, объяснял историю окружения французов у Меца и Седана, а тот даже записывал что-то в книжечку.
- Вась, а зачем ты это записываешь?
- Эх, командир, вот доведется мне в академии военной учиться, а вдруг спросит кто: что там, мол, случилось у французишек под Седаном? Верно, не знаешь, Чапай? А тут-то я им все и выложу: и про пушки хреновые, и про Мольтке, и вообще..