Пока Спиридон поил городовых, штурмовики принялись за маруху, чем и свели на нет все усилия сердобольного генерала и его верного ефрейтора, так что Кузякину пришлось повторить процедуру...
- В-ваше пре-пре-превосходительство, - проблеял отдышавшийся околоточный. - О-о-оставьте вы в покое эту погань. У нас на пристани самый главный - Меркул.
- Спасибо, - на исшармленном лице мелькнула короткая улыбка. - Покажете, где он обитает?
- Д-да, конечно, ваше превосходительство! Я - с радостью!
Радость околоточного Огурцова была искренней: Меркул не входил в число его 'опекаемых', подарков на день Ангела и на престольные праздники не носил, так что сдать его суровому генералу с изуродованным лицом - дело хорошее и благородное. Правда, жаль здешнего ивана, да и Клусачева - того самого марвихера, тоже жаль - им обоим да и марухе Верке просто и равнодушно полоснули клинками по горлу. Не видать от них больше 'барашков в бумажках'. Но это и ничего: новые придут - свято место пусто не бывает! - снова отдавать станут. А вот увидит местный сброд, как Огурцов вместе со страшным генералом идет - уважения прибавится. Да и бояться будут: вдруг Огурцов попросит заступничества, а генерал возьми да и помоги?! Храни господь!..
...Меркул на далекую стрельбу внимания не обращал: мало ли? В Нахаловке то и дело кто-то кого-то кончает. Жизнь человеческая такая. Потому-то когда в маленький кабак влетел дурной мухой мелкий воришка Чалый, и заорал дурноматом: 'Меркул, тикай! Облава!', старый вор просто не поверил. Не бывает таких облав, которые совсем не подготовлены, казаки не оцепили Нахаловку, и по улицам не шляются десятки городовых. Так что появление Львова с сопровождающими его лицами, стало для Меркула очень неприятным сюрпризом...
О том, что произошло дальше, сибирские уголовники с содроганием вспоминали еще во второй половине ХХ века. И их рассказы обрастали все более и более жуткими подробностями. Говорили, будто страшный генерал заставил Меркула лично распилить на улице живого участника нападения на Доинзона пополам, что местных жителей построили в шеренгу, рассчитали на первого-второго-третьего и всех невезучих третьих тут же и расстреляли, что прилюдно кастрировали всех марвихеров, чтобы не размножалась эта сволочь в России...
На самом деле, все было и проще и страшнее. Меркула и всех, кто под ним ходил, попросту расстреляли, предварительно вытряхнув из самого ивана информацию об общаке. Остальных жителей Нахаловки, действительно, заставили присутствовать, а по окончанию экзекуции, страшный генерал вытолкнул вперед замирающего от восторженного ужаса околоточного надзирателя Огурцова и сказал: