- Ну, и где они?
- Кто? - спросил Львов, ошарашенный подобным напором. За время поездки он успел несколько отвыкнуть от непосредственности своей современницы.
- Ну эти твои коммунисты? Ты же за ними ездил?
Глеб сделал страшные глаза и взглядом показал на Алексея, но Александра ничуть не смутилась:
- Ой, можно подумать...
- Да невредно было бы, пожалуй...
- Слушай, перестань на меня наезжать! Ты что же думаешь, что твоему любимцу никто ничего не объяснил? Да я лично с ним этот... как его? Ну, там, где призрак бродит по Европе...
- И колотит всех по жопе, - неожиданно добавил Алексей, расплывшись до ушей в веселой улыбке.
Львов подавился зажатой в зубах папиросой и долго смотрел на обоих, переводя потрясенный взгляд с одного на другого и обратно. Наконец выдавил:
- Вы что, 'Манифест коммунистической партии' Маркса умудрились изучить? А еще чем занимались?
- Всем понемножку, - беззаботно махнула рукой Сашенька. - Мы с Лешкой тут всего и начитались, и настрелялись, и набегались... Знаешь, как он теперь из браунинга лупит? Пуля в пулю весь заряд...
- Та-а-ак... Скажи мне, красавица, а в пионеры ты его еще не приняла?
- Нет, только в октябрята, - ляпнула Александра, и перехватив безумный взгляд Глеба, успокоила, - Да шучу я, шучу...
- Слава Аллаху, - вздохнул Львов. - М-дя, оставлять вас одних было грандиозным недомыслием. Интересно, куда Борис смотрел?
- На сестрицу Ольгу, - сообщил цесаревич. - А сестрица Татьяна сказала, что ты ей, дядя Глеб, очень нравишься. Вздыхала по тебе, - соврал мальчик на голубом глазу. - Фотографию твою на столе поставила...
Фотография Львова действительно стояла на столе цесаревны, а еще одна висела над кроватью, чуть ниже образка святой мученицы Татьяны - в этом Алексей не погрешил против истины. Правда, он умолчал о том, каким путем эти фотокарточки попали к его сестре, но ведь это не так уж и важно, верно? Не надо дяде Глебу знать об этом. Как и о том, что он подкараулил противного Маламку и пообещал вызвать его на дуэль, если тот не отвяжется от его сестры. Именно поэтому мальчишка и отстрелял в тире чуть не тысячу патронов из подаренного ему Львовым браунинга, и чуть не оглох от грохота выстрелов. Даже глаза покраснели от дыма. Спасибо тетя Саша промыла ему глаза каким-то желтым раствором, а потом каждый день утром и вечером капала ему под веки крепкую заварку, а не то было бы ему от маменьки. Да и папенька не похвалил бы...
В этот самый момент на столе Львова ожил селектор:
- Командир, к вам один из новоприбывших просится...
- Фамилия? -спросил Глеб коротко.