Булгаков благодарно кивнул и впился зубами в розовую мякоть.
- Ну вот, сейчас еще по одной и...
Львов не договорил. В распахнувшуюся с грохотом дверь влетел Чапаев:
- Командир, беда. Добрый вроде как помирать собрался...
- Подписать все успел? - спросил Львов поднимаясь с табурета.
- То-то и оно, что нет. Глаза закатил, сучий потрох, и вроде, как и не дышит. Там ему сейчас Дидеров и Гиршман искусственное дыхание делают, как Александра учила, а вот с лекарствиями...
- Та-а-ак... Михаил Афафнасьевич, - Львов решительно поднялся. - Вы у нас - доктор, так что вам - и карты в руки.
Булгаков помотал головой:
- Простите, но я не доктор. Я только-только окончил курс...
- Блин, ну доктор, врач, медик - не один ли крокодил? Фиолетово, как вас называть... - Глеб уже тянул Булгакова вниз, во второй этаж подвала, - Скорее, Миша, скорее. Эта сука не должен уйти просто так!
Внизу было страшно... Нет, не так... СТРАШНО!!! Тоже не совсем так, но уже ближе. В углу подвального помещения съежившись сидел окровавленный человек в остатках дорогого костюма. На стуле посредине подвала сидел второй человек - голый и прикованный к стулу несколькими наручниками. Рядом с ним что-то делали двое штурмовиков, и человек вдруг изогнулся и дико заорал. Орал так, что казалось, будто сейчас рухнут своды подвала.
На разделочном столе в другом углу лежал третий человек. Абсолютно голый, весь в крови и, кажется, оскальпированный... Около него суетились двое штурмовиков. Один ритмично и резко нажимал лежавшему на грудь, а второй, вытащив пальцами язык бедолаги, гнал ему в горло воздух из маленьких мехов.
- Михаил Афанасьевич, прошу вас, - показал на эту группу Львов. - И побыстрее: если эта гнида помрет - армия не досчитается нескольких миллионов рублей. Золотом, блин!
Пребывая в прострации, Булгаков подошел к разделочному столу. Осмотрел лежащее тело, и потребовал свой врачебный саквояж. Рыжий Спиридон Кузякин мгновенно унесся наверх, и через пару минут он уже вколол потерявшему сознание человеку кофеин со стрихнином. Через пару минут тот завозился, застонал и приоткрыл глаза.
Львов мгновенно отстранил Булгакова, подошел поближе, ухватил лежащего стальными пальцами за лицо и приподнял ему голову:
- Ты, б..., сука злое...ая, в три дыры вые...ая! - произнес он внятно. - Ты что, пидор: решил, что мы тебе так просто помереть дадим? Я тебе сейчас глаз вырву и жрать заставлю!
Тут же посыпались жесткие, хлесткие удары, но Булгаков вдруг понял: Львов бьет больно, но не сильно, тщательно контролируя свои действия. В этот момент снова дико завопил человек на стуле, а потом захлебываясь закричал: