Не скрою, я был доволен собой, когда вернулся в отель и отправился поплавать в бассейн на крыше. Испанское солнце клонилось к закату на совершенно безоблачном небе. На следующий день я написал Жозе, чтобы подтвердить, что я направляюсь в Мадрид и назавтра мы с ним увидимся. Я напомнил ему, что мы с радостью заплатим гонорар благотворительному фонду, если он в ответ даст нам эксклюзивное интервью; я лишь просил его назвать фонд, куда он хотел бы перечислить деньги. Ответа не последовало, но я не предвидел, что возникнут какие-либо трудности. В конце концов, мы же обо всем договорились! Оказалось, все же нет. Прибыв на тренировочную базу «Реала» в Вальдебебас, я вскоре понял, что будут проблемы. Все началось, когда я подошел к Хуану Камилл о Андраде, главе «Реала» по связям с прессой, и сказал, что договорился о приватном интервью с Жозе после пресс-конференции. Мне показалось, что мои слова его удивили; во всяком случае, он совсем не обрадовался. Почему бы мне не задать свои вопросы на пресс-конференции, как всем остальным? Ну… потому, что нам нужно нечто эксклюзивное, а не то же самое, что напишут все! Потому что мы хотим придержать интервью до дня накануне игры, но не сможем так поступить, если все наши коллеги уже получат ответы на мои вопросы. Хуана мои объяснения не тронули. Создавался опасный прецедент. По его словам, главный тренер в конце недели проводит выездной матч в Севилье и будет говорить только о нем. «Иностранному» журналисту не следует оказывать предпочтения в виде эксклюзивного интервью. Я пытался объяснить Хуану, что моя статья выйдет уже после того, как матч в Севилье будет отыгран, что все согласовано, что я прилетел в Мадрид специально, чтобы взять у Жозе интервью. Я обещал вести себя осмотрительно и не передавать другим журналистам причину своего прилета. Я взывал к его лучшим чувствам, однако он оставался непоколебимым. Он не разрешил мне взять у Моуринью отдельное интервью после пресс-конференции.
Моя радость после интервью с Фабрегасом стремительно испарилась. Вдруг мне показалось, что у меня худшая работа на свете. Ты договариваешься с кем-то о встрече, едешь на место, выполняя условия договора, но кто-то угрожает все испортить. Не поймите меня неправильно, Хуан славный малый и крепкий профессионал; в тот раз он, как всегда, всего лишь делал свое дело… но тогда я готов был его задушить. Я понимал: большое эксклюзивное интервью с Моуринью горит синим пламенем, а начальство непременно обвинит меня в том, что мне не удалось взять «интервью, которого все так ждали». Так что я не мог уступить, просто не имел права опускать руки. Поэтому, войдя в конференц-зал, сел в первом ряду, чтобы Моуринью сразу заметил меня. Я надеялся, что он кивнет мне, приглашая пойти за ним после официальной пресс-конференции. А если не кивнет? Я буду опозорен навеки!