В поселке Ракушка оказался весьма приличный книжный магазин «Книгочей» с богатым выбором литературы на любой вкус. Хозяин, Сергей Сергеевич Наумов, сам страстный книгоман, найдя родственную душу в лице нового покупателя, долго рассказывал о новинках, катастрофически, поголовно нечитающем населении, сложностях ведения бизнеса в таких непростых условиях, а напоследок подарил дисконтную карту. Алексей, нагруженный книгами, клятвенно заверил, что «Книгочей» приобрел в его лице постоянного клиента. Расстались с Сергеем Сергеевичем почти друзьями. Тот обещал звонить и сообщать о пополнении ассортимента.
И вот теперь Алексей (иногда даже в ущерб домашним делам) жадно поглощал приобретенные книги. Читал он быстро, полностью погружаясь в атмосферу повествования и подчас слабо реагируя на происходящее в реальности. В то субботнее утро Алексей тоже выпал из жизни, получая огромное удовольствие от блинчиков, кофе и захватывающего сюжета признанного мастера остросюжетной прозы. Когда он «вынырнул», спор был в самом разгаре. Как позже рассказала ему заплаканная Маруся, все началось вполне невинно. Но все знают, как это бывает: слово за слово, и понеслось…
Мать спросила, чем дочка собирается сегодня заняться. Та ответила, что пойдет с соседкой Надей Сысоевой в центр. Опять с Надей. При ближайшем рассмотрении эта девушка не слишком понравилась Марусе. Она была на два-три года старше Алисы, заочно училась в каком-то техникуме и постоянно околачивалась дома. Облик Сысоевой вызывал у Маруси скрытое бешенство: нахально-туповатая мордашка с густо подведенными глазами, осветленные кудри, визгливый смех, татуировка на плече в виде бутона розы и сердечка, привычка носить вызывающе короткие юбки с полными карманами семечек – наверняка курит и после «зажевывает», и выводящая из себя привычка тянуть слова. «Здра-а-асть» вместо нормального «здравствуйте». Несколько раз Маруся слышала, как девчонка виртуозно материлась. Маруся считала Надю бездельницей, лентяйкой, ограниченной девицей – словом, совершенно не подходящей компанией для Алисы.
Ничего такого вслух Маруся, разумеется, не произнесла. Она мягко напомнила, что до школы осталось только два дня. Не стоит ли полистать учебники, порешать какие-то примеры или задачки – мало ли, вдруг в новой школе требования к ученикам выше, чем в той, смоляновской. Упаси бог, скатишься на тройки. Миролюбиво сказала, доброжелательно, безо всякой издевки, рыдала потом Маруся. Да и не умела она подковыривать. Но Алиска вспыхнула и ощетинилась. В словах матери ей почудилось что угодно, но только не искренние участие и забота.