Марина и Беатрис чуть склонили головы в знак приветствия.
Макс продолжил:
— Простите, ваше Высочество, что раскрываю вашу тайну, но пусть лучше Ник узнает ее от меня, чем от кого — то другого…
Беатрис наметила тень ироничной улыбки:
— Мистер Захаров, моя страна настолько мала даже по европейским меркам, не говоря уже об огромной России, что я абсолютно не придаю значения своему статусу… И, кроме того, я теперь спокойно могу познакомить Ника с моими родителями…
Ни один мускул не дрогнул на лице Коли при известии о том, что любимая женщина оказалась самой настоящей принцессой крови. Да разве мог он обидеться на Беатрис за эту тайну?.. Она не кичилась своим статусом, не капризничала, в любой ситуации сохраняла чувство собственного достоинства. Любимая женщина была достойна глубочайшего уважения, а не мелкой обиды…
Что касалось его тайны — Коля знал, что никогда, ни при каких обстоятельствах он не расскажет Беатрис о своем пьянстве. Иногда он думал о том, почему он пил. И у него складывалось такое впечатление, что это был кошмарный сон, а его настоящая жизнь та, которой он сейчас живет…
Макс между тем продолжил:
— Леди и джентльмены, позвольте представить вам моего друга, начальника моей охраны Арнольда Ивановича Иванова. Его супруга Таисия тоже могла бы украсить этот прием, но она на последнем месяце беременности и не рискует летать… И наконец, — Макс шагнул к Киру, привлек его к себе, — представляю вам моего приемного сына Кира, Кирилла Захарова. Здесь также присутствует его воспитатель мистер Никонов, — Макс наметил тень смущенной улыбки, — честно говоря — я не знаю, как вести приемы для узкого круга. Обычно я устраиваю их для большой массы людей… Играет музыка, каждый делает, что хочет. Одни общаются, другие танцуют, третьи едят и пьют… И все довольны… До вашего прибытия мы наслаждались игрой Леди Марины на рояле…
— Так может быть Леди продолжит игру? Сашенька, Беатрис, мне бы хотелось послушать…
— Мне тоже, — Саша мягко улыбнулась мужу…
— И я послушаю с удовольствием…
Марина чуть смущенно улыбнулась, села за инструмент, начала играть «Лунную Сонату», но не с того места, где остановилась, а с первого аккорда.
Совершенное исполнение подруги Максима затронуло болезненные струны души Марка. Его зеленые глаза потемнели до черноты. Он ушел в воспоминания. Ведь «Лунную Сонату «очень любила играть его мать…
Прозвучал последний аккорд.
Марине наговорили комплиментов. Марк тоже выразил ей свое восхищение, затем подошел к роялю, тронул клавиши, обернулся:
— Максим, можно мне сыграть свою вещь?