– Это не так… – попытался возразить Окина, но его слушать не стали.
– Так, так. Одна надежда на ребятишек: один раз расскажу, два расскажу, на третий, глядишь, и сам пойму, хе-хе… Ладно уж, я скажу тебе ответ на твоё «домашнее задание», а то потом и правда времени не будет.
Директор ненадолго замолчал, как обычно делал перед любым выступлением или уроком, а Маô изобразил как можно более сосредоточенное внимание. Впрочем, ему и на самом деле было интересно.
– Прежде всего скажи мне, друг, кто мы такие. Я, ты, наши детки-подопечные?
– Разумные? – осторожно предположил ёкай.
– Окина, я тебе уже говорил – завязывай со своим расизмом! – чуть сердито посмотрел на собеседника Кабуки. – Люди мы. Люди. И не криви губы – тебе прекрасно известны все факты. Даже самые рогатые-чешуйчатые могут иметь с обычными людьми общих детей, причём те тоже будут плодовиты. Это однозначно указывает, что мы принадлежим к одному виду – все. Просто у человечества несколько больше расовых типов, чем принято думать в «большом мире».
– Да, учитель, – покорно опустил голову демон.
Против фактов спорить было сложно, но и считать себя равным обычным людям Окине упорно не хотелось.
– Ладно, будем считать, что ты понял. Скажи-ка мне, ученик, какая цель в жизни у живых существ?
– Э… – «подвис» от такого перехода темы учитель физкультуры. – Выжить… наверное?
– Ну хоть иногда ты умеешь пользоваться головой, – одобрительно покивал сенсей. – И как же живые существа выживают? Они ведь рано или поздно умирают, знаешь ли.
– Размножаются быстрее, чем гибнут, – чётко и твёрдо отбарабанил Дьявол.
– Умница! Люди, как ты знаешь, живые существа, и у нас та же цель в жизни, что и у других – выжить. Небольшая загвоздка в том, что люди – вид коллективных животных, выживать могут только большими, хорошо структурированными группами. Если совсем грубо, то для успешной стратегии выживания наверху пирамиды подчинения должен быть самый компетентный вожак. Я, как ты знаешь, считаю себя в некотором роде компетентным – по крайней мере, в силу накопленного опыта. Повезло с геномом, вот и живу долго и всё такое. Вот потому-то я и стремлюсь «наверх», туда, где находятся те-кто-решают. Мой век тоже когда-нибудь подойдёт к концу, даже если никто и не сможет «помочь» сдать дела, так сказать, досрочно. Однако мой – и твой – вид будет жить, и, стало быть, в нём будет жить наше наследие. Не совсем бессмертие, но, если подумать, немногим хуже. А стяжание материальных благ, увеличение числа подчинённых и прочие атрибуты власти – всего лишь необходимый инструмент.