В одно мгновение стали понятны и важны вызубренные правила обращения с оружием – не просто какие-то действия, более или менее нужные, а действия, от которых зависит жизнь. Жизни. Передёрнуть затвор. Повернуть предохранитель. Даже смести гильзы в специальный ящик – один пропущенный блестящий цилиндрик, на который наступит пришедший позже стрелок, рефлекторно зажатый в падении спуск подготовленного к бою автомата или пистолета… Не потребовалось даже самому стрелять. Никакой нож, меч или лук никогда не дадут такого ощущения – опасные предметы, да, но не смертоносные сами по себе. А вот автоматическое оружие – о да, оно воистину «ВСЕГДА заряжено»! Опять прозвучит, как заезженная пафосная банальщина, но из тира мы с Ми выходили, глядя на жизнь по-другому. Немного, но по-другому. И, кажется, состояние суккубы не осталось секретом для Абрамова.
– Сегодня все себя… неплохо проявили, – коротко попрощался он у турникетов. – Не пропустите следующее… собрание клуба…
До вечера и я, и суккуба ходили как пришибленные: временно отошли на второй план и проблемы с зеркалами, и «пророчество о конце света» Войде. Зато мир вокруг не переставал удивлять яркостью и неожиданными деталями, вроде капель краски, застывших причудливым узором на стене коттеджа или косых солнечных лучей, копьями прорывавшихся через низкие рваные весенние облака над Москвой. И почему ни я, ни Ми никогда раньше не обращали на такие вещи внимание?..
Зато утро понедельника началось как обычно:
– Дима!
32
Он ещё ни слова не сказал, а мне уже хочется его убить, – честно признался я.
Его – это Лазаря Феодораксиса собственной самоуверенной персоной. Слегка нескладная фигура контрабандиста в форменных майке и шортах всё утреннее допзанятие по физре «ненавязчиво» так торчала в поле зрения суккубы, и девушка в конце концов не выдержала – разбудила меня. Вот нет чтобы просто подойти после занятия и самостоятельно начать разговор, как все нормальные люди… А лучше – после завтрака… А ещё лучше – после последнего урока. Прибью гада!
Через десять минут, когда от занятия осталась только финальная часть – уже не бегом, а просто небыстрым шагом сделать круг по беговой дорожке, размеренно дыша и время от времени делая плавные махи руками[29], – я слегка успокоился и, главное, достаточно проснулся, чтобы нормально соображать. Правда, нехарактерное для меня желание совершить насилие над сволочью, из-за которой я опять не выспался, никуда не делось. Чего у Лазаря было не отнять, так это способности непринуждённо создать нужные условия для осуществления задуманного – по крайней мере, он искренне старался всё обставить именно так. Поскольку ученики шли по овалу дорожки вразнобой, а некоторые вообще поспешили тихо смыться, дабы первыми успеть в столовку, то греку не составило труда выбрать себе позицию так, чтобы до впереди и позади идущих группок «залётчиков» по физре были приличные интервалы. Ну и подразумевалось, что Мирен должна его нагнать.