Я уж не стал говорить о том, что она теперь вообще бесплодна. Впрочем, эта парочка такие детали могла и не знать.
При этом я чуял, как тот волк из легенды, что если я начну их в чем-то убеждать, если стану подтверждать то, что они себе напридумывали, то тут мне скорее всего и наступит конец. Не знаю почему, но я в этом был уверен. Значит, надо держаться уверенно, стоять на своем.
— И еще, — я глубоко вздохнул, загоняя в себя вопль «Боги, как больно». — Когда Рози узнает, что я умер вашими стараньями, то я вам не завидую. А она — узнает. Даже если меня прикончите не вы, а те славные парни, что сейчас крутят мои руки, а после затолкаете под лед, то она все равно докопается до правды, вы же ее знаете. И вот тогда дело будет плохо. Она вам даже не меня не простит, а того, что вы полезли в ее жизнь. Очень она этого не любит.
— Розка может, — подтвердил старшему младший опасливо. — Или отравит, или… Я не знаю, что, но проверять не хочу.
— И что теперь? — раздраженно ответил его брат. — Что с этим барончиком делать?
— Я не знаю, — младший де Фюрьи наконец-то отпустил мои волосы и демонстративно сложил руки на груди. — Рауль, это ты говорил с отцом, это тебе он отдавал распоряжения, вот ты и решай.
В палатке повисла тишина, я закусил губу, чтобы не заорать.
— Ладно, — минутой позже произнес Рауль. — Сделаем вот как.
Он подошел ко мне и произнес:
— Слушай меня очень внимательно, Эраст фон Рут. Очень внимательно.
Я не выдержал и рассмеялся.
— Не понял? — почему-то с обидой произнес Рауль. — Я сказал что-то смешное?
— В общем — да, — я бы и рад был прекратить смеяться, но, как видно, это было уже нервное. — Такими фразами обычно разбрасываются злодеи в площадных представлениях. На селянок и девочек-подростков это производит впечатление, они такое любят, но меня как-то это не пугает.
— Если честно — он прав, — неожиданно поддержал меня Тим. — Звучит смешно.
— Ну, тогда поступим проще, — покладисто сказал Рауль и резко ударил меня кулаком в лицо, причем перстень с алмазом на его пальце сразу же разодрал мне щеку.
— Демон тебя забери, — опечалился старший де Фюрьи. — Весь рукав в крови. Вот же!
И следующий удар он нанес уже ногой и в живот, да так, что меня отбросило назад. В животе что-то хлюпнуло, зато полегчало плечам.
Впрочем, меня тут же отпустили, но только чтобы свалить на пол. А после они топтали меня еще пару минут, молча и деловито, в восемь ног.
— Живи, — под конец бросил Рауль. — Пока — живи. Но не думай, что мы тебя пожалели, понятно? Просто отец оставил решение по твоей судьбе на наше усмотрение, а мы очень любим нашу сестру, и не хотим ее расстраивать. Потому лучше бы тебе забыть про нее. Сделаешь так — и тогда мы забудем про тебя. Не послушаешь нас — будешь сам виноват.