Впрочем — кто любит, когда его гнут под себя? Да никто. Взять хотя бы меня — я мастера Гая ненавижу всей душой, и во многом именно за то, что он заставил меня поступать так, как нужно ему. Хотя, если по совести — я ему благодарен должен быть. Если бы не это его решение, то я давно бы уже летал в виде пепла над городом Раймиллом. А так — он дал мне все: наставника, друзей, дело. Он подарил мне новую жизнь, и по-правильному мне надо бы называть его «папа». А я его ненавижу, ничего с собой поделать не могу. Вот такая странная штука жизнь.
— Окорока есть, — подошел к нашему столу Литке. — А за коржиками я поваренка послал, скоро будут. Милсдарь Ворон, мое почтение!
И корчмарь изобразил что-то вроде поклона, насколько ему позволил сделать это объемный живот.
— Здравствуй, Иоганн, — доброжелательно произнес наставник, снова берясь за ручку кружки. — Как желудок, не беспокоит больше?
— Нет-нет, — заверил его Литке. — Как вы тогда вылечили меня — так ничего не болит. Золотые у вас руки, милсдарь Ворон.
— Есть такое, — наставник отпил пива. — А что ты там про окорока говорил?
— Так вот, ученик ваш два окорока заказал на вынос, — показал на меня пальцем корчмарь. — Свиных.
— Молодец, — одобрил наставник, глядя на меня. — Не только о себе думаешь, но и о тех, кто в замке. Растешь в моих глазах, фон Рут, еще год-другой — и совсем человеком станешь. Мало человеком — магом. Если этот год-другой у тебя будет, разумеется. Одно плохо — пары окороков на всех не хватит. И что получится? Кто-то будет свининку кушать, а кто-то на них смотреть? Неправильно так, а?
Сказал и снова приложился к кружке.
Корчмарь был мужчиной понятливым, и потихоньку отошел от стола, я последовал за ним.
— Иоганн, надо еще два окорока, — я сунул ему пару серебряных монет.
— Надо — будут, — корчмарь, несомненно, только порадовался данному сообщению. — Лишь бы на пользу!
В общем, в замок я вернулся довольно злым, поскольку сначала на подводу пришлось грузить не только окорока, но еще и мешки, в которых было зерно и всякий другой провиант, продрогшим, так как небо нахмурилось и просыпалось на землю мокрым снегом, и голодным. Не прогулка — мечта. В следующий раз вообще никуда не пойду. Это девочкам хорошо, им много не надо — они чуть поклевали заказанные им Жакобом блюда, пощебетали, повосторгались огромными снежинками — все. А мне этого недостаточно. Да еще мысли, от которых никуда не деться, по поводу того, что я увидел и услышал — они тоже внесли свою лепту в мой душевный настрой.
Единственная радость — это то, что, придя в замок, я поделился новостями с ближними своими. Не все мне одному догадки строить и нервы трепать.