Те же, кому не повезло, приняли на себя всю силу вихря.
Главный удар Дыхания Богини пришелся в середину седловины – окровавленную, наполненную путаницей фургонов и тел. Кеннет оглянулся, слыша рык ветра, и сразу же понял, что не забудет этого зрелища до конца жизни. Вихрь промчался, захлестнул затор, но бо́льшая часть его ударила в то скопление, словно само присутствие чего-то на грани провоцировало ветер выказать свою силу. Это было словно вода, прорывающая дамбу: затор мгновение-другое сопротивлялся, трещал и гнулся, разогнавшийся воздух дергал все, заглушая даже ржание лошадей, а потом один из фургонов сдвинулся, захлопал полотном, прикрывавшим его груз, потерял несколько ящиков и со звуком трескающегося дерева, пробившегося сквозь рык воздуха, оторвался от остальных и взлетел.
Внезапно затор, эта несчастная дюжина повозок, сдвинулся, словно его подтолкнула рука великана, рассыпался на куски по скрытой от ветра грани, тяжелые фургоны катились вниз, словно игрушки, теряя по пути борта, сундуки и бочки, потянув за собою окровавленные, разодранные тела коней и людей, а ветер гнался за ними и толкал по скале или вздергивал в воздух, поднимал, вертел, играл, чтобы через миг, словно скучающий ребенок, бросить наземь и потянуться за следующей жертвой. В каких-то двадцати ярдах за седлом грань внезапно обрывалась, открывала провал в четвертьмильную пропасть – и казалось, что вихрь последовательно, один за другим, сбрасывал туда все фургоны, тела мертвых и живых людей и животных, будто гигантской метлой сметая, чистя верх грани.
А потом, когда последний из фрагментов затора уже исчез внизу, ветер внезапно стих. Вот так, в три удара сердца все и закончилось.
Тишина разлилась по скалам, и долгое время никто не издал и звука. Горы показали, что их следует почитать, почитать без сомнений, бесспорно, так, как почитают силу, которую не могут взнуздать даже боги.
* * *
Щель они нашли после целого дня поиска, когда Кеннет уже начал ругаться себе под нос на чем свет стоит. И отыскали ее только благодаря идее Фенло Нура. Указание на карте «сто шагов влево от кипы горных сосен» оказалось просто-напросто смешным. Может, полгода тому подле скальной стены и находилась лишь одна кипа горных сосен, но теперь ими довольно густо поросло все вокруг. Все окрестности были в исключительно весеннем настроении, и растительность прямо взорвалась везде, где только могла. И особенно много здесь расплодилось этих проклятущих игольчатых кустов.
К счастью, не было нужды спешить. Караван замедлился.